«Дорогая сестра! Пришло время
отдавать долги. Жду тебя 23 дня сего месяца на постоялом дворе
«Хромая утка», что находится на Тергенском тракте. Найди способ
тайно покинуть монастырь. Одежду подбери неприметную, а обувь
крепкую, но не новую. Я на месте объясню причину своих требований.
Любящий тебя Конд».
Я перечитывала и перечитывала
сообщение, и все внутри меня холодело.
«Пришло время».
Вытерла капельки испарины,
выступившие над верхней губой, и беспомощно оглянулась на парапет
колокольни. Там в ожидании корма толкались голуби. Они вертели
головами, заглядывали в глаза и не понимали причины задержки
утренней трапезы.
«Время пришло».
Целых три года я готовилась услышать
эти слова, а теперь ощущала себя так, словно собиралась прыгнуть в
воду с высокого обрыва. Что ждет меня в незнакомом мире? Выживу или
погибну вместе с тем мальчиком, о существовании которого даже не
подозревала, пока не увидела его стоящим на коленях. И занесенную
над ним секиру.
На самом деле мое имя вовсе не Адель
Корви, и уж тем более я не дочь знатного вельможи, погибшего при
захвате дворца иноземцами.
Я Аня. Аня Кротова. Девочка, которая
влетела в беду со скоростью лифта, распахнувшего двери совсем не на
том этаже.
***
Этот день с утра как–то не задался.
Сначала я опоздала в школу из–за спущенного велосипедного колеса.
Мы с бабушкой не из тех, кто имеет лишние деньги: ее да моя пенсии
– вот и весь достаток семьи Кротовых, поэтому моим основным
средством перемещения по городу был велосипед. Бросить бы его и
добежать, но после школы я собиралась к репетитору, оттуда в
магазин, и пешком я просто не управилась бы.
Волнение бабушки я заметила сразу,
как только поставила пакеты с продуктами на пол. Она встретила меня
в коридоре. Мяла фартук и беспрестанно поправляла волосы.
– Елена заболела. Ты не могла бы
отвезти ей лекарства? Ее домочадцы уехали на юг. Бархатный
сезон…
Я, устало вздохнув, стащила с плеча
рюкзак. Идти никуда не хотелось.
– Что с ней?
– Спину прихватило, – бабушка
торопливо достала из кармана фартука небольшой пакетик с тюбиком и
пачкой обезболивающего пластыря.
Я опять вздохнула, только
представив, что лифт в высотном доме, где живет бабушкина подруга,
сломался. Топать на восьмой этаж то еще удовольствие.
– Ты уж помоги. Сама знаешь, она для
нас в лепешку разобьется.
Я знала. Елена Сергеевна нашла для
меня репетитора за символическую цену, и я сильно подозревала, что
остальное она доплачивает из собственного кармана.
– Натри ей поясницу, напои чаем. И
вот еще. К чаю. Сама тоже поешь.
Бабушка сняла с ручки двери заранее
приготовленный пакет с контейнером.
– Что там?
– Пирог с вишней. Елена любит.
Я тоже любила. Наличие пирога
скрасило задание и значительно подняло настроение.
Но именно пирог, давший ощущение той
степени сытости, когда глаза сами по себе закрываются, а по телу
расползается лень, и сделался причиной моей невнимательности. Я
поняла, что нахожусь не там, только когда двери лифта распахнулись
в полную темноту, а я автоматически сделала в нее шаг. Осознав, что
уехала на минус первый этаж, я развернулась, но наткнулась на стену
без каких–либо признаков лифта. Ни горящей стрелки «вверх», ни
гладкого металла двери. Кругом камень.
– Не может быть, – произнесла я.
Сытая истома моментально слетела. Я точно безумная шарила руками по
цельной стене, но после сотой попытки найти хоть какую–то щель,
осознала, что нахожусь в тупике. В каменном мешке, откуда только
одна дрога – вперед, в такую же темноту.
Еще большее отчаяние охватило меня,
когда я поняла, что оставила телефон в рюкзаке, который так
беспечно скинула под ноги бабушке. С собой были лишь велосипедный
шлем и коробочка мятных драже в заднем кармане джинсов. С таким
вооружением я и отправилась в мир, где шла война.
