Весной дует самый что ни на есть
настоящий ветер перемен, он
дует так сильно, что способен принести перемены в жизнь
каждого.
Каждый год Татьяна удивлялась, почему все ее подруги, коллеги и
соседи с каким-то невероятным ажиотажем ожидают Нового года. Сама
она каждый год с каким-то трепетом в душе ожидала весны. Именно эта
пора (ей так чувствовалось) приносила обновление. И даже если в
жизни явных изменений не происходило, то что-то новое живое
трогательное пробуждалось в этот период в душе.
А нынче конец февраля привнес в ее жизнь изменения явные и не
самые радужные. В Новом Уренгое, где она проживала последние десять
лет своей жизни, стояли ледяные пронзительные ветра, от которых
лицо опухало и покрывалось пятнами. Раньше такого не было. Но
сейчас, когда ей исполнилось сорок, и казалось, к этому времени
человек обычно знает о своем организме все, она столкнулась с таким
неприятным сюрпризом.
Особенно кожа реагировала по утра и после длительных прогулок в
детском саду, где она работала воспитателем. Однажды ее даже
вызвала директриса.
- Татьяна Васильевна, позвольте поинтересоваться, в связи с чем
Вы так выглядите? – строго спросила Викторина Альбертовна.
- Холод, - просто ответила, краснея, Татьяна. – Аллергия на
холод так проявилась.
- Я надеюсь, не алкохолод? – продолжила вопрос Викторина.
- Да как же Вы меня обвиняете! В том, чего никогда не бывало, -
голос Татьяны звучал от напряжения тонко, как натянутая струна,
готовая порваться в любую секунду.
- Я никого ни в чем не обвиняю. Соблюдение порядка – моя
профессиональная обязанность. И надеюсь, что эта Ваша аллергия не
заразна. Не хватало еще, чтобы ей заразились воспитанники. Тогда от
родителей, особенно тех, кто нефтяниками работает, не оберешься.
Огребем, мало не покажется. В общем, Татьяна Васильевна, справочку
от врача на стол мне завтра, пожалуйста.
Обида от колких слов начальницы захлестнула Татьяну. Она-то
вчера, несмотря на мороз и ветрище от своих обязанностей не
отлынула. Полтора часа на прогулке занимала, в игры бегала-играла.
И помощницу практикантку отпустила, раз Оксана на юбилей к отцу
торопилась. И вместо благодарности, такие обвинения! Да, справочку,
она \принесет на стол Викторины Альбертовны. Только не от врача. Об
увольнении...
Как решила, так и сделала.
Та в ответ только ухмыльнулась.
Татьяна после столкнулась с практиканткой Оксаной. Решила
попрощаться, пожелав девушке всего хорошего.
- Ксения, теперь вы будете в группе основным воспитателем. Пока,
наверное, не найдут мне замену.
- А замену искать и не будут, - прямо ответила Оксана. – Я и
останусь основным, тетя так решила.
«Тетя??? Ах вот значит как! Викторина притащила племянницу на ее
место», Татьяна не стала вступать с девушкой в распри и уточнения.
Бросив «Всего доброго», и закусив от нахлынувшей с новой силой
обиды губу, ринулась прочь от этой Оксаны, от Викторины, от
детского сада, в который на протяжении десяти лет, словно в семью
заботиться о детях приходила.
Обидно было, что за десять лет работы в детском саду – такое вот
отношение к ней сложилось неблагодарное. Обидно, да ладно. Решила,
что немного отдохнет, и другое что-нибудь найдет. Ведь работа, в
конце концов, в жизни не главное.
Главное, конечно, семья. Погода в доме. Но у Татьяны и здесь
были свои атмосферные особенности. Сына выучила, на квартиру, пусть
однокомнатную, зато отдельную заработать ему помогла. Несколько лет
подработку поваром по выходным находила, помимо работы в садике. И
откладывала все для сыночка, откладывала. Затем Костик вымахал и
ушел в армию. И задержался на воинской службе, решил остаться еще
на пару лет контрактником.
Жаль было Татьяне, что сын далеко, но выбор сына уважала. В
конце концов, жить – родине служить, то что еще в советские годы ей
внушили в школе. И раз Константин сам так решил, не препятствовала.
Хотя материнское сердце чуяло, что дело не столько в патриотизме
или заработке на воинской службе. Просто Настенька, девушка,
которая Костю провожала, с другим мужчиной из города уехала.
Слышала такое Татьяна от соседей, и поняла, что мимо Кости вряд ли
прошла эта информация. Сам он ничего не рассказывал. Она к нему в
душу и не лезла, лишь украдкой молилась за сыночка любимого.
