Витька Тарасов сидел в КВД. Нет он, конечно, бывал в этом
непрезентабельном заведении и раньше, но не по такому поводу. А
повод, надо сказать, был плачевный, и проливала слезы – жгучие,
едкие – та его часть, которую сейчас плотно прижимали в
джинсах плавки. Так хотелось избавиться от рези, дискомфорта и
того, что, не прекращая, плыло с самой чувствительной части тела.
Витька поймал триппер! И это при его-то опыте! Да если бы об этом
узнали его сослуживцы и сослуживицы, то издевательствам не было бы
предела. Получил, называется, удовольствие! Это как же надо было
ужраться, чтобы забыть про презерватив и согласиться на «не
нарушаемое ничем наслаждение»? Вот и наслаждайся теперь в полной
мере! Боже, да он даже утром кофе не стал пить, чтобы лишний раз
пописать не идти! Вы когда-нибудь пробовали пописать битым стеклом?
Нет? Значит, у вас не было триппера.
И тут рядом с Витькой села девушка. Тоненькая, как тростинка, но
со всеми нужными изгибами, милое лицо, темные кудряшки – мимо такой
сложно пройти, не обратив внимания. Витька сразу забыл про свои
проблемы.
– Девушка, а можно мне вас куда-нибудь пригласить?
Она повернулась и окинула его спокойным, внимательным
взглядом.
– На уколы от трепака?
Витька смутился, наверное, впервые в жизни.
– С чего вы так решили?
– Ну во-первых, кожно-венерологический диспансер – это не
кафе-мороженое, а во-вторых, ты елозишь на сиденьи, а руки так и
тянутся к ширинке. Простейший вывод – триппер, хотя есть и
варианты.
– Какие? – ошалело спросил Витька.
– Лобковые вши, – спокойно добавила девушка.
– Сама болела, что ли? – съязвил обиженный Витька.
– Ну, зачем сразу сама, просто читала. Так сказать, для общего
развития, – с тем же непоколебимым спокойствием сказала девушка. –
Вылечись, а потом знакомься.
Она поднялась и прошла в лабораторию сдавать кровь.
Месяц спустя
В баре было людно, дым от сигарет завивался в причудливые
спирали в свете стробоскопов, а из-за грохота музыки сложно было
услышать даже собственные мысли. Настроение у Витьки было поганое,
да и как ему быть хорошим, если в этом месяце у него еще не было
секса. Сначала он лечился, правда, вылечился в рекордно малый срок,
но потом его просто одолел страх вновь пройти через весь этот
кошмар, и даже целая лента презервативов не добавляла спокойствия.
И вот, слава Богу все стало налаживаться, страх сходил на нет, и
Витька очень надеялся, что уж этот вечер наконец позволит его
джинсам начать нормально застегиваться и прервет череду ледяных
душей.
И тут музыка стихла, давая народу прийти в себя и залить
очередную порцию коктейлей в иссохшие от долгого дергания на
танцполе глотки. Витьку вывел из раздумий стук каблучков. Он поднял
глаза – и оторопел. К бару приближалась его КВДешная знакомая,
только в этот раз она не просто притягивала взор – от нее его
вообще было не отвести. Кудряшки, свернутые французским узлом,
открывали длинную стройную шею, короткое черное платьице на
бретельках скорее обнажало, чем скрывало фигуру, а разрез сбоку с
каждым шагом демонстрировал ажурный верх чулок. Будучи невысокого
роста, она носила шпильки, но, в отличие от некоторых девушек,
передвигающихся в такой обуви на «полусогнутых», она шла легкой,
плавной походкой, слегка при этом покачивая бедрами. Поэтому
совершенно неудивительно, что многие мужчины бросали в ее сторону
заинтересованные взгляды. Витьке повезло, стул рядом с ним
пустовал, на него-то и приземлилась девушка.
Обычно фонтан Витькиного красноречия если и не бил Петергофскими
струями, то работал исправно. Кто же знал, что в этот раз он
выплюнет этакий перл.
– Я хочу с тобой переспать, – выпалил Витька и, тут же захлопнув
рот рукой, покраснел.
