Правила — пустой звук, если нет
наказания.
(«Остаться в живых»)
Амелия
Господи, не могу поверить в то, что
решилась на этот сумасбродный и смертельно опасный поступок. Я сижу
на заднем сидении черного Range Rover и молюсь о том, чтобы мою
пропажу не обнаружили слишком рано. Я должна…нет, я просто обязана
сбежать достаточно далеко!
Вся моя жизнь превратилась в игру со
смертью, и я, черт возьми, отчаянно мечтаю о Тихой Гавани, хотя бы
о часе полнейшего спокойствия и ощущении себя в
безопасности.
Совсем недавно я думала, что
заточение в семье Морте, мое похищение — это ад, но я так
ошиблась.
Последняя неделя, проведенная в
«семье», которую я считала родной, под надзором дяди — вот где
настоящее пекло. Черт возьми, как я могла быть такой
слепой?
Моя жизнь все эти годы была долбаным
«ларцом Пандоры» (*предмет из древнегреческого мифа
о Пандоре, заключавший в себе бедствия,
несчастья и надежду).
И сделав первые шаги на маскараде,
когда вышла на сцену с Майклом, я открыла этот черный ящик, откуда
скопом повалились истинные факты о моей жизни, о моих родителях, о
моей кровной причастности к преступному и теневому
миру.
Теперь я частично знаю правду,
которую забыла или не хотела вспоминать. Не так-то просто
возвращаться в день аварии и собирать все, что случилось после по
крупицам. Это тяжело, но я должна это сделать, чтобы обрести
долгожданную свободу и возможно, даже вернуть близких мне
людей…
Звучит невероятно, и я до сих пор не
верю в то, что узнала. Но надежда в душе слишком сильна и сладка,
чтобы проигнорировать её.
Теперь я знаю, что мотивы моего
удочерения Домеником Ди Карло были совсем не чистосердечными и
альтруистичными. И теперь я вспомнила, что смерть родителей и
авария, в которую мы действительно попали все вместе, нанесла мне
страшную травму.
Это называется психогенная амнезия.
Потеря памяти под влиянием психотравмирующих событий, когда
какие-то факты могут стираться, воспоминания подменяются размытыми
или иллюзорными, выдуманными. У моей потери связи между прошедшими
и настоящими событиями, оказывается есть название. Впрочем, это
довольно распространенное явление для нерасформированной психики,
которой пришлось потерпеть серьезную травму.
В четырнадцать лет никто
не готов стать сиротой. И возможно, я ей не
стала.
В моих воспоминаниях всегда
существовала лишь одна призрачная и размытая картинка: я просыпаюсь
в крошечной палате с ломотой и болью во всех конечностях и каждой
клеточке тела. Приходит несколько медсестер, спрашивают меня о
самочувствии, и со скованными масками сожаления на лицах, сообщают
о смерти мамы и папы. Пытаются расспросить у меня о наличии других
родственников, но я утопаю в истерике, с которой справляется лишь
львиная доза успокоительного.
Это были жуткие, туманные и темные
дни после аварии. Они сказали, что я пролежала без сознания неделю
и тела мамы и папы уже кремировали, и я не могу попрощаться с ними
— лишь посетить могилы Мелодии и Джеймса Эванс.
Когда я впервые сидела на сырой
траве, рядом с каменными плитами, на которых были выгравированы их
имена, я не замечала окружающего мира из-за пелены слез, что
плотным слоем закрыла меня от реальности.
Но на самом деле, я не чувствовала,
что мои родители погибли.
Я не видела их мертвыми, в моей
памяти они остались живыми и счастливыми. Казалось, что они просто
куда-то уехали, исчезли, пропали без вести…улетели покорять
открытый космос, например, лет на триста. Что угодно,
только не погибли.
И мне предстоит узнать правду, что с
ними случилось. И все тайны моего отца, за которыми объявлена
«гонка на выживание» среди пяти семей, несравнимая по своей
опасности даже с ареной «голодных игр».
