Вляпаться в куклы
Нас много, но кто-то прикинулся
нами.
Двойник двойника
Глава 1. Умереть, чтобы жить
Отдай последнее – жизнь за
другого
–Где она?! – рявкнуло в спину и потерявшая добычу стая отчаянно
взвыла. Карси на последнем издыхании вильнула за угол. От долгого
бега сквозь лабиринты трущоб лёгкие жжёт. В панике только одна
мысль: куда деться? Куда?! Короткий взгляд на гору мусора под
ржавую крышу, и брызги помоев со старых ботинок рассекли ночной
смрад. Ржавый бак лязгнул крышкой – полетел в узкий проулок: пусть
думают, что побежала туда, а спасение – вот же оно. Вот!
Карси махом взлетела на кучу хлама. Нырнула в густую тень.
Втиснулась под доску в тенёты меж грязных балок. Паникующей мышью
замерла в отдающей плесенью вони гниющих обрезок и постаралась
унять молотом колотящее в висках сердце. Прикинулась мусором.
Вздрогнула: толпа разъяренных малолеток вывалилась из-за угла.
Сдавленно застонала,– Зар-ра-аза, – а долговязый вожак внизу бешено
завертел рыжим хаером. Яростно полоснул лужу цепью. Рявкнул:
–Где эта чёртова сучка?! – схватил ближайшую шестёрку за грудки.
Встряхнул. Рыкнул в размалёванную морду, – чего врос? Иска-ать!
Искать, тва-арь! – Стая в лохмотьях рассыпалась. Заполнила смрад
нижних кварталов второго уровня металлическим скрежетом ржавых
обрезков труб. Звон цепей дюжины ублюдков погасил тусклый свет в
утыканных осколками зарешёченных окнах и вожак довольно осклабился
– трясутся, отбросы! Подбодрил стаю, – нашедший девку, после меня!
– молокососы радостно взвыли, а Карси съёжилась под трухлявой
доской. Стиснула короткий стилет замерзшими пальцами. Унять мелкую
дрожь. Не выдать себя струйкой пара на холодном ветру! Затаиться!
Выжить! Уж кому-кому, а семнадцатилетней в ночных трущобах несложно
понять чего так возбудилась малолетняя шайка. Рвано выдохнула:
плечо ноет от укуса цепи и это не важно. Неважно! Сейчас главное не
шевелиться: маскироваться ночью здесь учишься быстро, иначе смерть.
Смерть – второй бич после голода. И тот донимает. Крохи еды
последний раз Карси видела вчера на рассвете – жарила мышонка для
младшей сестры. Асти. Единственной, ради кого стоит жить. Но, к
чёрту голод. Еда! Нужна еда. Нужна! А голод потерпит – стая рыщет
кругом.
Рядом треснуло. Вожак взгромоздился на гору мусора. Хрустнул
трухлявым обломком у носа Карси. Взошёл выше и величественно
обозрел помои проулка: он здесь король! Тяжелым ботинком до хруста
врезал по доске на спине Карси. Неторопливо сунул палец с
крючковатым перстнем за пояс, и отбойщики воззрились на
величественно замершего вожака, а доска на спине Карси хрустнула от
натуги. Ботинок вожака прижал. Надавил на доску рваной подошвой! И
нищенка охнула: напряглась под весом долговязого королька. Стиснула
стилет. Занервничала: неужели нашёл?
Вонючая капля помоев с драной подошвы шлепнулась перед носом,
брызнула Карси в лицо, заставив сдержать позыв рвоты. Не время. Не
время! Да и над головой зажужжала набирающая обороты цепь. Карси
подобралась: снова хлестнёт? Опять? Гад! Куда деться? Плечо и так
пульсирует тупой болью.
Над головой рявкнуло:
–Ищите, сучье отродье! Фас! – вожак подался вперёд,
величественно направил ищеек распростёртой немытой мозолистой
дланью, и доска навалилась всей тушей. Дыхание спёрло, а мусор под
руками Карси поехал. В свете фонаря перед глазами сверкнули грязью
ржавые гвозди. Неимоверным усилием воли Карси придушила рвущийся
писк. Молясь всем: богам, чертям, Сойрис, дьяволу попыталась
остановить сползание. Не до стилета уже: не удержи тушу величества,
и ржавая железка вопьётся в глаза.
У стены соседнего дома взвыл сопливый юнец:
–Ра-а-аш! Зырь сюда!
Свист цепи над головой Карси рассек воздух и лязгнул о доски.
Продрал комбинезон. Впился в бок голодной дикой собакой. Словно
мясо, вырвал зубами боли каплю крови из закушенной побелевшей губы.
Пронзающей болью дернул гвозди к глазам, а вожак вперился бешеным
взглядом в бойца, тычущего в облезлую кладку. Подался вперёд,
пригибая беглянку. И гвозди почти коснулись расширившихся от ужаса
зрачков паникующей Карси. В голове заметались страшные мысли: что
хуже в трущобах, лишиться глаз или отдаться на милость своры
малолеток под предводительством матёрого вожака? Пискнуть и
вытащат? Плечо ноет, бок пылает, живот сводит от голода. Что хуже?
Вдруг не убьют? Карси стиснула зубы, диким усилием отогнала
подступившие предатели-слёзы. Нельзя здесь слепой. Нельзя! Что
будет с Асти?! Руки затряслись. Плечи налились свинцом. Карси изо
всех сил старается удержать медленно переступающего по доске
сопящего королька. В ушах надрывно бьет сердце: стук. Стук. В
лёгких от натуги пылает пожар. Ржавые острия гвоздей почти касаются
век. Пискнуть? Выдать себя? Любой выбор – смерть. Спину ломит от
издыхающих остатков усилий. Руки трясутся в огне, а дылда,
всматриваясь в бойца, навалился на доску. Подался вперёд. Гвозди
уже сверкают у самых глаз. Коснулись повисшей слезы и жалкие
остатки сил тают. Смерть будет лёгкой? Карси зажмурилась, держась
только на дикой, врождённой упёртости. Чего он медлит? Издевается?
Со слепой забавляться проще? Чего?! Только б не взвыть! Асти!
Поясницу пронзала острая боль. Над головой раскатисто рявкнуло:
