Анна смотрела в узкий проулок между
домов, ведущий к набережной. Внизу, шелестели деревья, стрекотали
зазевавшиеся после лета насекомые, а над всем этим плыл сладкий
прянично-цветочный аромат. Анна не верила этой улице. Цветочная
забрала у нее самое важное, оставив после себя липкий отпечаток.
Эта гадость – воспоминания – никогда не отмоется.
Анна не хотела больше вникать в
тайны города, в который ее закинула судьба. Она вспомнила щербатую
улыбку старушки, в руках которой был пакетик дамских пальчиков, и
злую усмешку Арсения, оказавшегося колдуном. А темные щупальца
существа, появившегося во время ритуала? Это уж слишком.
Анна даже не стала звонить в
полицию. Как она объяснит им появления двух трупов в одном
маленьком доме? Одно из тел, кстати, принадлежало ей. До сих пор в
голове не укладывалось, что именно случилось в том доме.
И как так вышло? Вот она, Анна,
стоит на оживленном проспекте, и там, вниз по лестнице, в доме
тридцать три лежит она, Анна. Думать об этом не хотелось. Там была
не она. Клеенки, кровь, куски мяса – то, что от нее оставил этот
урод. Но это не может быть ею.
Люди словно не замечали стоящую
посреди тротуара девушку. Кто-то вежливо огибал ее, кто-то налетал,
чуть не сбивая с ног, и спешил прочь безо всяких извинений. Анна
стала невидимкой для них. Никто не подошел спросить, почему она
плачет.
Как же так вышло? Анна прикрыла
глаза. Ставшие полупрозрачными веки смазали картинку, превратив
яркую неоновую ночь в серое туманное утро. В голове замелькали
образы. Анна, смерть, тело, заклинание, знания. Бог. Его имени
никто не знал. Анна поняла, что ритуал Арсения помог ей приобрести
нечто очень и очень ценное, но за это пришлось отдать жизнь. Вот
только чью? Забрали-то Арсения, а не ее. И все же она не
чувствовала себя обычной, нормальной. Страшное осознание билось
где-то на периферии, но Анна упорно его не подпускала. На сегодня
хватит. Этот день она проживет обычно, а на следующий пойдет и
разберется.
Анна вздохнула. Ей пришлось
приложить усилие, чтобы отогнать безразличие и принять то, что
пряталось где-то глубоко в ней. Страх. Неуверенность. Злость.
Холодный осенний воздух приятно бодрил. Анна побрела прочь,
смешавшись с пестрой толпой.
Путь в общагу оказался куда легче,
чем дорога до Арсения. Юбка не путалась в ногах, а холод не казался
проблемой, будто Анна могла включать и выключать свои чувства по
желанию. Она проходила мимо светящихся витрин ночных заведений и
шумных компаний, но никто даже не обратил на нее внимания. Никаких
“кис-кис” или свиста. Анне нравился такой вот спокойный вечер,
когда можно идти и думать о своем. Она даже случайно прошла на
красный, но никто не сигналил и не возмущался. Впрочем,
притормаживать водитель тоже не стал. Анна улыбалась своим мыслям.
Вот Светка-то удивится!
Анна шла на свидание к самому
загадочному и милому парню на курсе, а в итоге вернулась не с
историей о его постельных подвигах, а с каким-то скомканным
сюрреалистичным рассказом о собственной кончине. Честно говоря, она
даже не понимала, как объяснить Светке, что это не выдумки. Анна
вернулась, но при этом не вернулась. Парадокс. С такими мыслями она
подошла к неприметному зданию, облицованному красным кирпичом. Под
слоем твердости скрывалась гнилая древесная мякоть, готовая
развалиться от малейшего щелчка. Это доказывало и присутствие
очередной бригады ремонтников.
В общаге опять чинили трубы. Дверь
оставили открытой нараспашку, чтобы каждый раз не доставать пропуск
и ключи. Анна аккуратно прошла мимо наваленных у входа строительных
материалов и инструментов, обошла компанию из трех препирающихся
сантехников, а затем поднялась по лестнице на третий этаж.
