Тихий плач нарушал гробовую тишину комнаты, в которой пахло
гвоздикой, амброзией и тимьяном. Дымок сгоревших трав тонкой белой
змейкой взмывал к потолку и разносил по помещению потрясающий, но
опасный аромат. Так пахла душа той, кто уже давно отчаялся. Так
пахла магия. Так пахла смерть.
Девушка с огненно-рыжими, как языки пламени волосами, сидела в
центре комнаты – в самом эпицентре хаоса, в который злая магия
превратила помещение. На полу, потрескавшемуся от мощного выброса
энергии, лежали битые стекла, которые с легкостью могли войти в
плоть, присутствовали травы и уцелевшие бутыльки, наполненные
горькой, но полезной жидкостью.
По бледным из-за усталости и нехватки сил щекам текли злые
слезы. Сердце разрывало от обиды, ядовитой змеей окутывавшей его.
Злость на мир и на себя разрывала так сильно, что, казалось,
девушка вот-вот снова взорвется. Тогда дом не выстоит и рухнет,
разложившись, как карточный домик.
Она была сильна. В ее крови кипела такая мощь, что и не снилась
многим ведьмам Маралийского ковена, расположенного ближе всего к
барьеру, который отделял город колдовок от Северной стаи. Который
отделял ее от него – от любимого, который сейчас нежился в объятиях
своей настоящей истинной любви.
— А-а-а-а!
Ее крик разбил последнее уцелевшее окно.
— Черт! Черт! Черт! — прокричала она, ударяя сильно сжатыми
кулаками по полу.
Ее душила ярость. Она много сил потратила впустую, пытаясь
привязать желанного парня к себе, но все ее старания полетели к
чертям в пекло. Она столько времени и энергии убила на то, чтобы
малыми дозами, во избежание подозрений, привязать его к себе. Чтобы
он и сам не понял, что с ним что-то не так. Чтобы он думал, что все
его действия – результат только его желаний и чувств. Но все было
иначе…Он был марионеткой, хоть и осознавал свои действия, но, увы,
не мог их не совершить...
Холодный ночной воздух гулял в помещении, принося с собой запах
леса и забирая нужное тепло. Длинные острые красные ногти девушки
впились ей в плечи, которые она обнимала трясущимися руками. Отнюдь
не в попытке согреться, а в надежде на то, что ее перестанет
колотить от ярости, клокотавшей в груди.
Она столько себя и своей энергии вложила в то, чтобы исполнить
волю матери. Она столько магии израсходовала на то, чего не хотела.
Она столько боли перенесла, пытаясь удержать того, кто был ей не по
судьбе.
Единственная дочь. Единственная надежда Люсии. Единственный шанс
на месть.
Она стала оружием – или скорее средством, с помощью которого
жаждущая отмщения ведьма хотела добиться справедливости.
Соблюдая наказы матери и действуя только в ее интересах, молодая
ведьма не поняла, как влюбилась и отдала сердце тому, кто ей не
принадлежал. Как она растворилась в нем. Как утонула и больше не
смогла подняться на поверхность.
Но она ведь ведьма! Она пойдет на все, чтобы заполучить
желаемое!
Если понадобится, избавится от любого, кто встанет у нее на
пути! Если заблагорассудится, убьет даже своих сестер, которые
свято чтят закон и традиции. Если нужно, пойдет даже против матери,
из-за которой и брала на душу грех.
У любви множество граней. У нее множество лиц. Можно любить
искренне и по-настоящему, а можно просто попасть в сети зависимости
и стать одержимой. Сумасшедшей.
Такой была Лидия. Такой стала и ее племянница.
Цокот каблуков коснулся слуха молодой ведьмы, но она так и не
подняла глаз на мать, вошедшую в разгромленную комнату. Женщина –
точная копия Лидии, вздернула крючковатый нос и сморщилась от
зрелища, которое предстало перед ее взором. В таком состоянии она
еще ни разу не видела дочь.
Нет, чтобы проникнуться к своему ребенку состраданием, Люсию
наполнила злость. В ее больших зеленых глазах засверкала такая же
яркая молния, какая разрезала небо на улице.
