— Нет.
— Ну Ле-ен, — канючит моя
Воробьева.
Наряженная в отвратительные белые
кружева по нелепой случайности собранных в свадебное платье,
подруга неловко переминается с ноги на ногу и косится на
растрепанного стилиста.
— Снимай я сказала, — чуть ли не
рычу.
— Екатерина, вам так идет, — плещет
руками вполне себе прилично одетая стилист.
— Лен, ну в целом же неплохо, —
хлопает ресничками и краснеет.
Готова отвесить подзатыльник сначала
одной, а после другой. Начать с подруги, прикидывающейся невинной
овцой. До замуж она, значит, выросла, а отказывать так никому и не
научилась.
— Только через мой труп.
— Елена, но свадьба же не у вас, а у
подруги. Ей пододит и нравится, — выпаливает, а затем втягивает
голову в плечи.
Потому что по моим глазам видит, что
еще слово, и эта самая голова окажется далеко от туловища в другом
конце свадебного салона.
— Нравится, Алена, потому что я по
какому-то космическому стечению обстоятельств подарила в качестве
свадебного подарка ей ваши услуги, — рявкаю на сжавшую губы уточкой
стилиста. — Сняла немедленно. А вы, Алена, соберите остатки своего
мозга, засуньте нос в профиль свой в конце концов и принесите
что-то нормальное.
— Муж и жена — одна сатана, — бурчит
под нос старую поговорку стилист, моментально выдавая свой
возраст.
— Мужа моего не трогай, —
моментально щетинюсь, обращаясь в разъяренную волчицу.
«Бывшего», — добавляю про себя
уныло.
— А что я такого сказала? —
притворно округляет глаза.
— Замуж выйди, потом поговорим.
Катя давит улыбку и молчаливо
удаляется в примерочную вместе с юркой помошницей.
Недовольно тряхнув волосами, цепляет
на лицо самую добродушную улыбку и оборачивается к скучающим в
стороне консультантам.
— Дорогие, а давайте подберем еще
несколько вариантиков?
Свадьба ровно через месяц, сразу
после благотворительного вечера, а у меня уже ни на что не хватает
сил.
Пока Катя переодевается, устало
плюхаюсь в мягкое кресло и тянусь к третьему за день кофе. Взор
останавливается на изящных подрагивающих пальцах, которыми я сжимаю
узорную фарфоровую чашку. Огромный бриллиант сверкает в красивом
свете на моем безымянном пальце, а рядом с ним россыпью тысячи
граней переливается обручальное кольцо из белого золота.
Потому что в добавок ко всему
мерзкая история вылезла наружу.
Мы с Олегом знаем, кому сказать
спасибо за несколько красочных снимков меня с синяками в половину
лица, выходящей из больницы, моментально завирусившимися в СМИ.
Александр Самуилович и не скрывался. Выкатил вдобавок все старые
факты про Олега за несколько интервью под видом беспокойства за
сына.
На деле, старый козел стремительно
начал терять позиции на рынке без участия в семейном бизнесе
гениального Лазарева, и решил разыграть доступные ему козыри. Наш
скандал пришелся очень на руку.
Началась самая настоящая
информационная война.
Сначала вступился Сергей Воробьев.
Рискуя потерять добрую долю инвесторов, он открыто признал факт
прошлого Олега.
«Олег Шершнев — личность,
безусловно, крайне интересная. Для меня он пример стойкости и
наглядное пособие для целого поколения заблудившихся душ. Осуждаю
ли я его предыдущий выбор? Конечно. Но я уважаю этого человека и с
гордостью называю своим другом. А на счет обвинений — наши семьи
тесно общаются, мы живем рядом и ведем один фонд. Я никогда не
поверю в то, что Олег поднял руку на свою женщину».
После того, как я все несколько
приукрасив выборочно рассказала отцу, в дело вступил и он. Но
нашлось слишком много тех, кто жаждал растоптать репутацию
Олега.
Поэтому я решилась на крайние
меры.
Сама пришла к Олегу и предложила
дать ряд опровержений вместе.
Последнюю неделю мы сияли
белоснежными улыбками, посещали все мероприятия, куда звали
опального бизнесмена и старательно давали интервью всем, кто
просил.
