Лиходеевы часто переезжали из гарнизона в гарнизон. Когда Василий Петрович получил звание генерала, семье выделили квартиру в Москве. Там они и обосновались. Первый сын, Пётр, пошёл по стопам отца: завёл семью, служил во Владивостоке, виделся с родными по видеосвязи и навещал по праздникам. А позже у Лиходеевых родилась дочь.
Анна, жена Василия, родила второго ребёнка поздно – в сорок лет. Девочку назвали Ульяной. Она родилась светлой, почти прозрачной: тонкая кожа с просвечивающими венами, волосы – медные, как пламя, тонкие и мягкие, глаза – зелёные, переменчивые. Их цвет отражал её настроение. Анна это заметила сразу, но не решалась признаться, что иногда взгляд дочери пугал её.
Каждое лето Ульяна проводила в деревне Аскулы, в Самарской области, у бабушки. Дом, построенный в начале XX века прапрадедом Ульяны, Петром Кузьмичом Лиходеевым, возвышался среди одноэтажных построек. Каменный первый этаж, резной деревянный второй, красная черепичная крыша. Дом выделялся в деревне, и хоть ему было за сто лет, внутри он был обустроен на современный лад: свет, газ, интернет, водопровод. Спальни оставались деревянными, с выбеленными и залакированными брёвнами – настояние бабушки, любившей всё живое и натуральное.
Уля обожала бывать у бабули. Лесные прогулки, запах сухих трав, вечерние чаепития на веранде, шорох веников в сенях и смех среди яблонь – всё это казалось сказкой. С бабушкой она могла говорить обо всём. Та учила внучку «тайному» – как подбирать травы, чувствовать землю, слушать ветер. Девочка тянулась к ней, словно к роднее для нее никого не было.
Но с деревенскими детьми Уля не дружила. Белоснежная кожа, огненные кудри, зелёные глаза – всё в ней вызывало настороженность. Местные дразнили: «Ведьма! Ведьма!» – и убегали прочь. Она плакала в детстве, пока бабушка не начала звать её «принцессой фейри» и рассказывать сказания о далёкой Ирландии и дивном народце. С тех пор Ульяна научилась не обращать внимания на глупости.
Став взрослой, она поступила в медицинский университет и уже давно не бывала в Аскулах. С бабушкой говорили по телефону почти каждый день. После защиты диплома Ульяна вернулась домой – и узнала, что бабушка сломала руку. Родня собралась на семейный совет. Все сразу начали находить причины не ехать в деревню.
– Вы же знаете, что я со своей матерью не нахожу общего языка! – возмущался отец. – У нас дача, кто гулять с Дугалом будет? Кто его кормить? У неё давление, у меня давление. Помрём там втроём. Лучше сиделку найму!
Пёс, белоснежный хаски с льдистыми глазами, уставился на Ульяну. Он положил морду ей на колени и ткнулся лбом в ладонь.
Пётр начал фланировать по комнате.
– Меня она не любит. А вот Уля – другое дело. С детства – любимая внучка. Пусть едет.
Уля механически гладила пса по спине. В голове было пусто, только всплывали обрывки воспоминаний: тёплые солнечные пятна на ковриках, яблоневый запах сада, и чей-то холодный, не-собачий взгляд… «Кому он принадлежит?» – пыталась понять. Внутри звучал голос, похожий на бабушкин: «Поезжай в Аскулы – и узнаешь».
– Ладно! Я поеду, – сказала она неожиданно для себя. – Это и для ординатуры зачтётся. И… я соскучилась.
Она посмотрела на всех – и словно повисла тишина. Под её взглядом все притихли. Как в детстве. Дом успокоился, будто принял решение вместе с ней.
***
Через пару дней Ульяна собрала чемодан. Спортивный костюм, платье, сапоги, ветровка. Мать посмеялась: «Куда ты там в платье?» – но Уля хотела быть готова ко всему.
Её старенький внедорожник – подарок отца – бодро крутил шины по просёлку. Ехали втроём: мать, отец и Уля. В деревне они остались на пару дней, попрощались и уехали. Уля – осталась.
