– Привет. Это я, Виктор. Извини, что беспокою зазря, но думаю, ты знаешь почему, – вкрадчивый голос притих, следом раздался натужный выдох. – Скоро у Эйдана день рождения, а я, как кстати, ошиваюсь неподалёку. Проездом по работе в Лорроде. Мог бы заехать, отметили бы вместе. Ну, там…
Плацтер уронил руку с телефоном на бедро и вновь тяжело вздохнул. Зажмурившись, он поднял сотовый обратно и продолжил:
– Мы можем разобрать подарки, посмотреть альбомы. Я помог бы организовать стол, и всё такое. Знаю, знаю, ты не хочешь меня видеть, но ведь он и мой сын тоже. В общем, перезвони, будь добра.
Последние слова Виктор пролепетал так быстро, что едва ли сам разобрал смысл сказанного. Но вот, сообщение, к которому он готовился три долгих дня, было отправлено, и Плацтеру оставалось только благодарить Господа за то, что Далия не подняла трубку, и не завязался настоящий разговор. Пускай ответит ему, как сочтёт нужным, он свой шаг сделал. Её автоответчик тому свидетель.
Захлопнув крышку раскладного телефона, Виктор бросил его на соседнее сидение и, опустив бардачок, достал пузырёк с таблетками. Причмокнув губами, он наполнил рот слюной и закинул парочку под язык, а затем обеими руками схватился за руль. Хотя бы погода стояла ясная. Сугробы снега высотой примерно в двадцать четыре дюйма, окружившие дорогу с обеих сторон, и без того осложняли путь. Временами они подпирали трассу, вваливались через края неровно вырытых рытвин прямо на дорогу, отчего их приходилось огибать, выезжая на встречную полосу. А позади них высились пихты – древние и величавые. Их сухие ветви пушились, кренились в разные стороны, создавая непреодолимые стены в лесную чащобу. Выскобленные и плешивые у оснований стволы оказались окружены неприступно густыми зарослями кустарников и колючек паразитаксуса. Ничего не высмотреть во мраке и мгле. Даже вглядываться не было смысла. Лесная гряда плотной тесьмой окружала дорогу, до того густой и непроглядной, что, казалось бы, даже сияние полного диска луны не проходило сквозь ветви. Зато света было достаточно, чтобы освещать прямую дорогу. Временами, ближе к горизонту, она виляла влево, но никогда не вправо, словно пришлый федерал катался по кругу, пытаясь сыскать отдалённый крошечный городок на самом севере штата Миннесота.
Виктор выехал из Кеноры ещё утром. К сумеркам объехал береговую линию озера Лесное. Но вот небо затянула глубокая ночь, луна, словно настеганная, выпрыгнула из-за горизонта, а очертания Лоррода по-прежнему не проглядывались – только засыпанная снегом дорога и пуща вокруг. Непреоборимые чувства одиночества и тоски раздирали грудь Плацтера ещё сильнее холода. Впрочем, и от последнего у федерального агента невольно сжимались пальцы ног в туфлях. Даже новёхонький "Джип", любезно предоставленный конторой, слабо грел, отчего в салоне отличались силуэты выдыхаемых Виктором паров. Он покосился на стопку бумаг, мирно лежавших под телефоном.
Лет эдак двадцать назад Лоррод уже оказывался на первых страницах всех региональных СМИ. Местные газетёнки посвящали целые выпуски ряду жестоких убийств, прогремевших в дотоле немом провинциальном городке. Разок неприглядная статейка даже мелькнула в "Хьюстон Кроникл", а целую колонку с чёрно-белой фотографией вывернутых наружу кишок одной из жертв посвятили в "Бекширском Орле". Даже в нескольких дорожных журналах для туристов, в которых рассказывалось о суровом крае Северо-Западного Угла, эксклава, засевшего на юге Канады, мелькали предупреждения воздержаться от походов в леса и на озеро Лесное. И Виктору помнилось, как сюжеты для новостей, репортажи и скудные статьи вмиг потеряли интерес журналистов и перестали даже изредка мелькать в прессе. Виновника так и не нашли.
