Небольшой пригородный автобус, более известный как "пазик",
выплюнул Алену на обочину проселочной дороги и рванул с места.
Взментувшееся облако пыли накрыло пассажирку с головой, крошечными
серыми частицами осело на дорогих джинсах и белоснежной футболке.
Девушка громко чихнула, показала водителю язык и устало вздохнула,
представляя, как будет добираться до нужного места.
Накануне Алена поссорилась с отцом, а потому приехала в
Белгородскую область не с его личным водителем, а на рейсовом
автобусе. Можно было бы промолчать и закрыться в комнате, как она
делала обычно, но очередная любовница Павла Николаевича и
претендентка на роль жены стала той последней каплей, которая
заставила забыть о приличиях и воспитании.
Алена выдвинула ручку чемодана, свернула на проселочную дорогу и
не спеша отправилась в путь. Пластиковые колесики то и дело
подскакивали на мелких камушках или попадали в выбоины, замедляя
движение. Девушка останавливалась, поправляла их и негромко ругала
свою несдержанность, равнодушие отца и неустроенность российской
глубинки, всю прелесть которой составляли природа и люди.
Солнце достигло зенита, припекало все сильнее. От газировки
жажда только усилилась. Хотелось обычной холодной воды, но взять ее
было неоткуда. Не из речки же набирать, так и козленочком стать
недолго. Точно, как в сказке, усмехнулась Алена и перехватила
другой рукой чемодан, становившийся все тяжелее с каждой минутой.
Сама не помнила, что положила туда. Собиралась впопыхах, хватая с
полок и вешалок первые попавшиеся вещи. Хорошо, если там нашлось
место для пары платьев и шортов, а не пуховика и свитера.
Погруженная в невеселые мысли, не заметила, как с ней
поравнялась гнедая низкорослая лошадка. Управлял ею бабушкин сосед
дед Гриша. К Евдокии Макаровне он редко заходил по делу, чаще
просто так. Машка как-то по большому секрету рассказала, что в
молодости они встречались, но так и не поженились. Подробностей она
не знала, а бабушка ничего не отрицала, но и не рассказывала, что
только усиливало интерес к старой истории любви.
– Тпру! – осадил мужчина кобылу, натянув вожжи. – Здорово! В
гости приехала? Садись, подвезу. Пешком-то долго еще, а вдвоем
веселее.
Подмигнул Алене, улыбнулся, огладил рукой длинные усы. Видимо,
радовался тому, что нашел еще один повод заглянуть к соседке.
Расстелил поверх свежескошенного сена покрывало, с краю поставил
чемодан. Дождался, пока попутчица устроится рядом, крикнул “но,
залетная”, словно лихой казак, но телега не сдвинулась с места.
– У, я тебе! – пригрозил мужчина, пригрозив кнутом, но так и не
ударив. – Получишь ты у меня овса, как же. В крапиве оставлю, ешь
себе на здоровье!
Кобыла скосила на него влажный карий глаз, обрамленный пушистыми
ресницами, пожевала удила и нехотя двинулась вперед. Григорий
продолжал ворчать, а Алена, убаюканная мерным покачиванием телеги,
боролась с желанием лечь и поспать. В поезде так и не сомкнула
глаз, переживая из-за ссоры с отцом.
– Совсем от рук отбилась, скотина! – продолжал жаловаться сосед.
– Уж я ее и так, и этак, а она только упрямится. Сдам на колбасу и
точка!
Григорий больше пугал, чем собрался воплотить жестокий план в
жизнь. Об этом знал и он сам, и Алена, и лошадь. Потому последняя
не торопилась, то и дело замедляла ход, переходя на шаг, до
следующей угрозы и похватывала мягкими губами серебристую полынь,
распространяя горький пыльный запах.
Полчаса спустя показались первые белые дома, крытые шифером, и
огороды. Немногочисленные жители ненадолго оставляли свои дела, с
любопытством поглядывая на девушку в розовых джинсах и салатовом
топе. В тихой Каменке появление каждого нового человека уже было
событием, поводом сходить в гости и поделиться впечатлениями, пусть
даже этого человека многие знали с детства. Алена не обижалась на
подобный интерес, обещала передать “привет” Евдокии Макаровне, хотя
каждый из тех, кто встретился ей, видел соседку едва ли не
накануне.
