Поднялся занавес. Регина поклонилась и улыбнулась; в свете большой люстры на разноцветных платьях и темных пиджаках замерцали розовые пятна; на лицах проявились глаза, и в каждом зрачке кланялась и улыбалась Регина; раскаты водопада, грохот лавин наполнили старый театр; непреодолимая сила оторвала ее от земли, метнув в небо. Она вновь поклонилась. Занавес опустился, и она, ощутив, что держит Флоранс за руку, порывисто высвободилась и направилась к выходу.
– Пять вызовов, это хорошо, – сказал режиссер.
– Хорошо для провинции.
Она спустилась по ступенькам, ведущим в фойе. Они ждали ее с цветами; разом она вновь спустилась на землю. Когда они сидели в тени, невидимые, безымянные, было неизвестно, кто они; можно было представить, что ты перед сонмом богов; но стоило увидеть их по отдельности, и ты тотчас оказывался перед жалкими, незначительными людьми. Они говорили то, что положено: «Гениально!», «Потрясающе!» – в глазах их светился энтузиазм; тусклый огонек, который зажигался лишь по определенным случаям, из экономии, и его гасили, едва отпадала надобность. Они окружили и Флоранс, они принесли ей цветы, а чтобы заговорить с ней, затеплили в глубине глаз огонек. «Будто можно любить нас обеих!» – с гневом подумала Регина. Брюнетка и блондинка – такие разные и завершенные типажи! Флоранс улыбалась. Ничто не препятствовало ей поверить, что она не менее талантлива, чем Регина, и столь же красива.
Роже ждал Регину в ее гримерной; он обнял ее со словами:
– Сегодня ты играла хорошо, как никогда!
– Слишком хорошо для такой публики, – заметила Регина.
– Тебе так аплодировали, – вставила Анни.
– О, Флоранс они аплодировали ничуть не меньше.
Усевшись перед зеркалом, Регина принялась расчесывать волосы, а Анни расстегивала на ней платье. Регина подумала: «Флоранс нет до меня дела, так с чего мне беспокоиться о ней…» Но мысли о Флоранс все же не выходили из головы, и в горле оставался горьковатый привкус.
– Это правда, что Санье здесь? – спросила она.
– Да. Он прибыл из Парижа восьмичасовым поездом. Приехал провести уик-энд вместе с Флоранс.
– Он действительно влюблен, – заметила Регина.
– Поговаривают.
Она встала, спустив платье на пол. Санье ее мало интересовал, он даже казался ей несколько нелепым; и все же слова Роже задели ее.
– Интересно, что об этом скажет Маско?
– Он много чего прощает Флоранс, – откликнулся Роже.
– Так Санье не против Маско?
– Полагаю, он не в курсе, – ответил Роже.
– Я тоже так полагаю, – сказала Регина.
– Они ждут нас в баре «Руаяль», чтобы пропустить по стаканчику. Мы идем?
– Ну конечно. Пойдемте.
Свежий ветер поднимался от реки к собору, к его проступавшим в темноте резным башням. Регина вздрогнула.
– Если «Розалинда» пройдет успешно, я зарекусь гастролировать в провинции.
– Пьесу ждет успех, – подтвердил Роже. Он сжал руку Регины. – Ты будешь большой актрисой.
– Она уже большая актриса, – сказала Анни.
– Спасибо, вы очень любезны.
– А ты что, не согласна с нами? – спросил Роже.
– Да что это доказывает? – бросила она, поплотнее закутав шею шарфом. – Необходим знак. К примеру, ореол над головой, вот тогда понимаешь, что ты Рашель или сама Дузе…
– Будут тебе знаки! – весело откликнулся Роже.
– Как знать. Тебе хорошо, ты не честолюбив.
Он рассмеялся:
– А кто тебе мешает следовать моему примеру?
