Кто-то, смотря на своё отражение в зеркале, замечает лишь недостатки, которые хотел бы исправить, и тут же отводит взгляд. Кто-то, напротив, подолгу любуется собой, находя в каждой детали подтверждение своей привлекательности. А я никогда не видела целостного образа – только россыпь мелких недостатков: тонкие прямые волосы, неуверенный взгляд, улыбка, которой не хватало легкости. Зеркало для меня не было другом, а строгим и молчаливым судьей, ежедневно напоминающим о том, что идеал – это где-то там, далеко, и он точно не отражается в зеркале. Эта тихая неуверенность стала моей второй кожей, фоном, на котором разворачивалась вся моя жизнь.
Моя сказка длилась ровно сто двадцать семь дней. В ней был идеальный принц с обложки глянцевого журнала. И был ужасный, отвратительный конец. Но самое главное – была правда, которая спряталась за его ослепительной улыбкой. Правда в том, что у идеальных людей просто идеальные недостатки. И ты не замечаешь их, пока не разочаруешься.
Итак, все началось с дождя.
ЧАСТЬ 1. СТЕКЛЯННАЯ ГОРА Глава 1
Осенний дождь застал меня врасплох. Я прижалась к холодной стене главного корпуса университета, пытаясь укрыться под узким козырьком, и обреченно смотрела на сплошную стену воды. В руках – стопка конспектов, промокших по краям. Типичная Соня. Вечно не там, не так и не вовремя.
Высшая математика была моим персональным адом. Все эти символы, уравнения и интегралы упрямо не желали укладываться у меня в голове. А завтра – письменная работа, от которой зависела моя стипендия. Конечно, на втором курсе социологии высшая математика – предмет архиважный, но эта пытка была невыносима, особенно учитывая, что экзаменовать нас будет профессор Семёнов. Единственный лучик света в этом мраке – он. Миша Орлов. Не парень, а живое воплощение мечты. Умный, красивый, с той самой небрежной харизмой, которая заставляет сердца всех девушек биться чаще. Из тех, кто одним своим присутствием заполняет собой пространство, излучая уверенность и притягивая взгляды и внимание окружающих без малейших усилий. Он сидел в двух рядах впереди, но я всё равно улавливала аромат его парфюма – дорогой, изысканный, идеально ему подходящий.
Дождь не унимался. Я уже было решилась на отчаянный рывок до общежития, промокнуть насквозь, но спасти хоть какие-то бумаги, когда сквозь водяную завесу словно из ниоткуда выплыл черный Гелендваген. Остановился прямо передо мной, и тонированное стекло плавно поползло вниз.
– Садись, подвезу.
Это был он. Миша. В голосе просачивалось спокойствие и легкая насмешливость. Я окаменела, не в силах поверить, что он вообще заметил моё существование. В моей наивной картине мира такие небожители, как он, не снисходят до общения с такими простушками, как я, разве что попросить списать на контрольной.
– Я… я не думаю, что нам по пути, – пробормотала я, сжимая мокрые конспекты.
– Ты даже не знаешь, куда я еду, – он улыбнулся, и в уголках его глаз собрались тонкие мимические морщинки. От этой улыбки и доброго взгляда по телу разлилось тепло. – Садись, Соня. Промокнешь же.
Он знал моё имя.
Сам факт этого знания поразил меня сильнее, чем предложение подвезти. Он знал моё имя.
Следующие пятнадцать минут в салоне, пропитанном ароматом дорогой кожи и его парфюма, казались сюрреалистичным сном. Он говорил о паре, о предстоящей контрольной, шутил над занудством профессора Семёнова. Я отвечала невпопад и односложно, чувствуя себя Золушкой в старой кофте с катышками, случайно попавшей в карету принца.
– Слушай, насчёт завтрашней работы по высшей математике, – сказал он, когда мы подъехали к моему общежитию. – Я планировал позаниматься сегодня в библиотеке часов в шесть вечера. Если хочешь, присоединяйся. Мне как раз нужна компания симпатичной девушки, чтобы не сойти с ума от этого предмета.
