Если всю сознательную жизнь провести
взаперти в белых стенах, совсем неудивительно, что этот цвет начнет
вызывать безотчетную агрессию. Я не Астрид, но мне хватило четырех
дней, чтобы возненавидеть эти стены, потолок и безликий пластик
мебели. Некоторое разнообразие вносил иллюминатор, сквозь который
можно было любоваться бескрайним космосом. Но он лишь напоминал
мне, что сама я здесь пленница, внушая чувство полнейшей
беспомощности и неопределенности.
Впрочем, мне бы и не дали забыть о
моем статусе. Еда появлялась в каюте в строго определенное время
сквозь специальную нишу в стене. Туда же я ставила грязную посуду.
Для прочих потребностей меня дважды в день выпускали в гостиную, из
которой можно было попасть в уборную. Что характерно, ни одной
живой души я за эти дни не видела. Ни девочки, ни кого-либо из
персонала, ни того безумного ученого. Команды следовать в уборную и
обратно в каюту озвучивались механическим голосом из динамиков в
потолке. Попытка не подчиниться закончилась наполнением гостиной
газом, усыпившим меня меньше чем за минуту. Хватило одного
вдоха.
Я по-прежнему не знала, зачем я
здесь и чего от меня ждут. Возможно, это часть эксперимента, или же
просто пока не до меня. А может, и вовсе такая изощренная пытка —
оставить наедине со своими мыслями. Раз за разом в моей памяти
проносилась картинка взрывающегося научного центра, где остались
мои парни. И я отчетливо понимала, что это моя вина. Именно я
приняла решение узнать прошлое Астрид… Узнала. И потеряла все.
Как каждый раз, когда думала об
этом, внутри поднялась волна злости, боли, отчаяния и сожаления.
Эмоции тут же преобразовались в сгусток силы, готовой выплеснуться
разрушительным ураганом, но я крепко зажмурилась и сжала руки в
кулаки, оставляя ногтями кровавые бороздки на коже.
Прошлый раз, когда я не сдержалась и
буквально смяла шкаф, направив на него свой гнев, каюту мигом
наполнил все тот же газ. А когда я значительно позже очнулась, на
месте уничтоженного уже сиял отвратительной белизной новенький
предмет мебели. Как бонус, рядом с ним даже примостился небольшой
столик.
Я не знала, что точно происходит в
моменты моей отключки, но меньше всего хотелось в следующий раз
очнуться прикованной к операционному столу. Понимала, что, пожелай
они этого, я все равно не смогу помешать, но так оставалась хотя бы
иллюзия контроля.
С шумом выдохнув сквозь зубы и
немного успокоившись, я открыла глаза и хлопнула ладонью по стене
рядом с иллюминатором, давая выход чувствам. На белой поверхности
остался едва заметный алый мазок.
Я невольно хмыкнула, уловив
определенные ассоциации. Возможно, у Астрид тоже все начиналось
именно так. Нелюбовь к белому трансформировалась в одержимость
красным.
Не потому ли ко мне не допускают
никого из персонала? Справедливо опасаются, что успею убить до
того, как подействует газ? Астрид хватило бы пары секунд, особенно
если задержать дыхание…
Уже более спокойно вздохнув, я
одернула загнувшийся край очередного алого шелкового платья и
отошла от иллюминатора. Не заботясь о мнущейся скользкой ткани,
легла на спину на кровать и уставилась пустым взглядом в
потолок.
Попав сюда, я ожидала постоянных
экспериментов и посещений главного вивисектора. Но на деле тот
безумный ученый, чьего имени я до сих пор не знала, ко мне больше
не заходил. Да и тот наш разговор продлился недолго. Меня просто
поставили перед фактом, что пришло время выполнить мое
предназначение, хватит играться в свои игрушки. Но если буду хорошо
себя вести, мне купят парочку новых. И прежде чем я успела
произнести хоть слово, впервые использовали газ.
— Что-то новенькое, кстати, —
нарушил привычную тишину знакомый скучающий голос.
