Из-за шершавой каменной плиты
потихоньку начала ныть поясница. Да еще и камешек больно вонзался в
кожу в районе лопаток. Попыталась незаметно изменить положение, но
стало только хуже. Еще и веревки начали натирать. Ууу, Темные,
одним словом. Могли бы и одеялко на свой алтарь подстелить, никакой
тебе заботы о жертве.
Что-то я слишком жизнерадостна для
той, кому вот-вот вонзят кинжал в сердце… Кстати, кинжал так себе,
я ожидала чего-то более впечатляющего, а не этого дешевого
металлолома, благо, что не ржавого, даже ни одного тебе
драгоценного камешка… Ладно, не о том думаю.
Попыталась вспомнить самые яркие
моменты из жизни, а то сами они почему-то не торопились проноситься
перед глазами. Еще и нос жутко зачесался, а руки по-прежнему
связаны… Черт! Они собираются приносить меня в жертву или нет?!
Сколько я уже тут могу лежать, спину себе морозить?
Ожидаемого страха почему-то не было.
Украдкой вздохнув, покосилась на мужчину в темном балахоне,
заканчивавшего речитативом нести какую-то наверняка жутко важную
ахинею на непонятном мне рокочущем языке. Острие кинжала неумолимо
опускалось все ниже, вот-вот пронзит мое сердце… Мамочки!
Так, последняя мысль, последняя
мысль… Что-то очень важное должно быть…. Самое главное
воспоминание… Но, как назло, вспомнились почему-то вкусные говяжьи
котлетки, что я вчера не доела. Черт! Ладно, надеюсь, жизнь после
смерти все же есть… Ай!
Возмущенно вскинулась, устремив
взгляд на этого гада в балахоне, который вместо того, чтобы
проткнуть меня кинжалом, завершая ритуал, просто оцарапал мою
грудь, оставив какую-то непонятную загогулину с выступившими
мелкими капельками крови. Спрятав кинжал, безразлично отвернулся,
бросив мне небрежным тоном:
– Все.
– Что «все»? Вы меня собираетесь в
жертву приносить или нет?! – возмутилась я, дернувшись в своих
путах.
– Я передумал, – выдала эта темная
скотина. – Ритуал окончен.
И взмахом руки убрал связывавшие
меня веревки. Я тут же воспользовалась моментом, чтобы вскочить с
холодной каменюки. Но пол в этом храме тоже был каменным, а я
запоздало вспомнила, что осталась без обуви, еще когда переходила в
этот портал. Как бы зачем без пяти минут покойнице мягкие теплые
тапочки?.. Только тут одна зараза не довершила начатое!
– Стой! А я? – крикнула, чувствуя
подступивший страх, и мстительно кинула тот самый мелкий камешек в
спину уходившему Темному.
На миг в душе трепыхнулась надежда,
что после такого неуважительного проступка ритуал с
жертвоприношением по-быстрому все же проведут, пусть и не на самом
алтаре. И я, тем самым, выполню свою часть сделки.
Но с моей-то меткостью… Камешек
пролетел хорошо так мимо, никого не задев, с тихим стуком упав
всего в метре от меня. Несколько других фигур повернулись ко мне,
как показалось, с осуждением. Ну не спортсменка я, не смотрите на
меня так!
– Уведите ее… куда-нибудь, –
последнее, что услышала от моего несостоявшегося убийцы, прежде чем
он покинул зал.
С тоской покосилась на каменный
алтарь. Пожалуй, я чувствовала себя увереннее и спокойнее, пока
лежала на нем…
За два дня до этого…
Фигурка золотистого дракончика,
уютно свернувшегося на нагретом солнцем камне, заманчиво
поблескивала, приковывая взгляд. Казалось, фарфоровый дракоша
вот-вот откроет глаза, весело подмигнет и, пустив струйку дыма из
ноздрей-запятых, взметнется ввысь. Сделает кружок по этому унылому
кабинету и вылетит в открытую форточку, оставив меня наедине с
занудой-доктором.
– Арина, вы меня вообще слышите? –
недовольный резковатый голос мужчины заставил поморщиться.
– Слышу, – вздохнула я и, не
удержавшись, все же погладила фигурку, стоявшую на краю стола.
Слегка улыбнулась, почувствовав
острые края искусно выполненных чешуек. Ну что за
прелесть!
