Турай – это райское место на тропическом острове Чинаукин. Остров небольшой, скалистый, с крохотной бухтой на южном берегу. К причалу из пальмовых досок, швартуются пять рыболовных баркасов и несколько быстроходных лодок с навесными моторами. Их можно увидеть только вечером. В это время рыбаки сдают улов в Багли и возвращаются домой.
Деревня Турай начинается у самого причала. Три десятка хибар тянутся вдоль чистого ручья. Стены хижинам заменяют пёстрые одеяла, крыши сделаны из жёстких пальмовых веток. Здесь живут тайские рыбаки и ещё я, белый человек, Серж Д’Оливье. У меня есть французский паспорт и небогатый словарный запас: лямур, тужур, бонжур. Французом я стал случайно, потому что у Бангкокского барыги оказался подходящий паспорт. Требовалось только придумать себе имя и фамилию.
Сергей, естественно, превратился в Сержа, Одилов – в Оливье. Спроси нынче школьника, кто такой Наполеон и он ответит, что это слоёный торт, а Цезарь, ясное дело, салат с гренками. Я тоже не стал мудрить и назвал себя Оливье. По названию популярной закуски.
Я спешно покинул родину, имея в активе полтора миллиона баксов. Деньги спрятаны на Кипре, в надёжном оффшорном банке.
– Ты – мой денежный мешок, – сказал мне Евгений Маркович Клюкман. – Поэтому, береги себя и не высовывайся. Про тебя не знает ни один человек. Никто в мире. Придёт время, мы разделим баксы по-честному и ты станешь сказочно богат!
– Давай лучше поровну, – ответил я.
Потом произошло много непонятных событий. Когда серьёзные люди ищут серьёзные деньги, нужно держать ушки на макушке и вовремя смыться.
Я мог бы устроиться в столице и поселиться в шикарном люксе. Но там моя европейская личность слишком заметна и меня легче вычислить. А здесь я в относительной безопасности. Сотовая связь в Турае отсутствует, а свой телефон я выкинул ещё до посадки в самолёт в Хабаровске. Потом был Сеул. Там старый знакомый, мистер Ли, помог мне купить билет до Бангкока и дал сопроводиловку к своему дружку, Мигелю. Испанец Мигель выправил мне французский паспорт (лучше настоящего) и посоветовал уехать в Турай.
– The best place for you – Toray, – сказал он.
– В рай, так в рай, – согласился я и отдал ему триста баксов.
– Недорого, потому что по дружбе, – осклабился Мигель.
– Но пасаран, омиго, – ответил я.
На древнем автобусе я добрался до города Болхао, дальше на мото-такси по разбитой дороге до приморского Багли. И уже оттуда на быстроходной лодке попал в райское местечко Турай.
На остров можно добраться за пять долларов. Обратный вояж стоит в два раза дороже. Мне казалось, что я тщательно замёл следы и вычислить беглого француза почти невозможно. В крайнем случае скроюсь в джунглях и буду партизанить, как легендарный командос Че Гевара.
Я поселился в хижине на краю деревни. Хижина – это четыре столба под пальмовой крышей и три дырявых стены из бамбука. Дверь отсутствует. Её заменяют легкие занавески. Хозяин бунгало, таец Тхонет, сдаёт мне жилище за один доллар в сутки.
Хозяина я называю капитан. Он здесь вроде начальника порта. Капитану под семьдесят лет, он носит фуражку с золотым якорем и командует швартовками на причале. Рыбаки его уважают, хотя бывают и яростные споры. Некоторые фишмены считают швартовку вторым бортом занятием унизительным.
Утром я варю себе кофе на газовой плитке. С вечера припасаю бутерброд с беконом или солёной колбасой. Потом усаживаюсь в плетёное кресло и не спеша выпиваю две чашки кофе. Рыбаки уже ушли в море и причал пустует. Худая рыжая псина лежит на брёвнах и нежится под нежарким ещё солнцем.
