— Может, хоть глаза подкрасишь? — Даша кривит лицо в надежде,
что я передумаю. — Мы же идем на вечеринку, подруга.
— Даш, уймись, а, — резко отвечаю. — Если отец увидит, то три
шкуры с меня спустит, — смотрю на себя в зеркало, подмигивая
подруге. — Я возьму тушь и карандаш с собой.
— Другое дело! — Калинина отбивает пять и падает на кровать. —
Сразишь своего Марка наповал. Кстати, долго ты еще его мурыжить
будешь? Так-то парнишка не железный.
— Даша! — раздражаюсь я. — Ты опять за свое?
— Ну а что, Евусь, давно пора. Сколько ты уже за нос его водишь?
Месяца четыре, полгода? — Даша подбрасывает вверх мягкую игрушку в
виде коалы, которую я перехватываю в воздухе.
— Пять месяцев мы встречаемся. Мне бы хотелось закрыть эту тему.
— Я усаживаю маленького зверька серого цвета обратно на подушки,
гневно смотря на Калинину.
— Ну а что такого? — подруга поджимает губы.
— Ничего, Даш.
— Ладно, поняла, — она закатывает глаза и поднимает руки в
примирительном жесте.
— Вот и хорошо, — смягчаюсь, выдавливая из себя улыбку.
— Кстати, знаешь, кто будет на вечеринке? — Ее показательная
обида вмиг улетучивается, а в зеленых глазах загораются
искорки.
— Целая толпа богатеньких студентов-разгильдяев? — усмехаюсь я,
открывая свою гардеробную.
— Ник Бестужев, — выпаливает она.
Я медленно поворачиваюсь к Даше. На ее губах пляшет
ослепительная улыбка, обнажающая идеально ровные белые зубы.
Девушка утвердительно кивает несколько раз. Кажется, Калинина уже
выбрала жертву, даже не взглянув на нее.
— Он же переехал в том году и перевелся к черту на кулички, —
выдаю я всем известную информацию.
— А теперь вернулся и снова будет учиться у нас, — хлопает в
ладоши она.
Никита Бестужев — один из самых заядлых скандалистов и хулиганов
нашего университета. Человек, с которым лично, к моему счастью, я
не знакома, поскольку только перешла на второй курс, в то время как
ребята учатся на четвертом. Но все, что я слышала из уст Марка об
этом парне, не располагает даже к знакомству. В прошлом между ними
была какая-то серьезная стычка, но никто не знает причину. Ясно
лишь одно — мой бойфренд ненавидит Ника всеми фибрами души. И
готова поспорить, что это взаимно.
— Марку это точно не понравится. Насколько мне известно, они
были заклятыми врагами в прошлом. И я очень сомневаюсь, что сейчас
что-либо может измениться. — Достаю из гардероба скромное платье. —
Как считаешь?
— Вполне подойдет. — Подруга подходит ко мне. — Для монашки,
Ева. Но ты ведь не монашка. У тебя есть кое-что поинтереснее, —
присвистывает Даша, извлекая весьма откровенное платье из недр
шкафа. Самое откровенное из тех, что у меня имеются.
— Ты с ума сошла? Папа меня в порошок сотрет, если увидит в нем.
Он даже не знает о его существовании! — Выхватываю кусок легкой
черной ткани из рук Калининой и засовываю поглубже в шкаф. — И если
бы не Лиса, то оно так и висело бы на вешалке в магазине.
— Твоему папе необязательно знать обо всем, — подмигивает
подруга, ныряя за платьем и заталкивая его себе в сумочку. — И
кстати, если бы не Алиса, то в твоем огромном шкафу не было бы ни
одной прилично-вызывающей вещи.
— Ты неисправима, — усмехаюсь я.
С Дашей Калининой мы познакомились на первом курсе, когда
готовили совместный проект по философии, пожалуй, самому
противоречивому предмету из огромного списка того, что нам
предстоит изучить. Моя лучшая подруга Алиса Елагина заболела, а у
Дарьи не было пары. Так и сдружились.
— Что отцу сказала? — интересуется Даша.
— Что ночую у Алисы, — пожимаю плечами.
— И он отпустил? — подруга искренне удивляется.
— Пришлось, — нервно хихикаю. — Я сказала, что мы готовимся к
серьезному конкурсу среди второкурсников. А время поджимает.
