Я Не Боюсь тебя

Золотистые волосы рассыпаны по плечам, тоненькая фигурка обнимает себя за плечи – сейчас она выглядела как ангелочек, который оказался в этом жутком месте по страшной ошибке. Если бы я не знал её раньше, не был уверен, что она пережила нечто более ужасное, то ни за что не позволил бы ей увидеть то, что видела сейчас.

Она сжала тонкие ладони в кулачки и подняла голову, через решётку всматриваясь в лицо своему страху. Зверь набычился и оскалился, хватаясь за прутья и пытаясь разогнуть их, чтобы добраться до неё. Его взгляд был безумным и одержимым. Даже думать не стоит, что случится, если она окажется внутри. Понятно и так...

- Я войду к нему, - тихо прошептала она дорожащим голосом, и её светлые локоны качнулись волной, когда вздрогнула от звука собственного голоса.

А ещё «к нему» собирается...

Я шумно сглотнул. Сейчас мне решать её судьбу. Я здесь главный. И она тоже должна делать то, что скажу я. Но от этого осознания вовсе не уверенность разливалась за грудиной, а досада. Потому что как бы я не утешал себя, всё равно сомнения оставались. Может пожертвовать ею – не такая большая цена, чтобы спасти того, кому я обязан так многим? Как он когда-то пожертвовал другой ради меня…

Хотя что я несу? Какая небольшая цена?! Бред!

- Нет, - отрезал, едва удерживая внутри несогласное рычание зверя.

Ирбис считал, что я неправ. Что мне не стоит опекать её. Что это не моя воля. И не моё право. Он желал толкнуть её к нему. И в отличие от меня думал, что после этого мы все заживём спокойно. Заставлял вставать перед глазами воспоминания того, как другая девушка оказывается внутри камеры с другим чудовищем…

У наших зверей всё проще. Но иногда они ошибаются. А расплачиваться за ошибки будет их человеческая половина. Вот только за такую ошибку мне оторвут дома голову. Да я и сам жить не смогу потом. Но и не делать ничего – не выход.

Она отшатнулась от меня, будто чувствуя настроение моего зверя. И теперь я встретился с её огромными грустными глазами:

- Ему же я нужна... Я войду к нему. Пусти.

К горлу подступила горечь. Она говорила тихо и обречённо. Не кричала, не плакала, не билась в истерике, как совсем недавно, когда мы лгали ей, чтобы спасти. Я был уверен, что лучше та самая ложь, но не вот такая правда.

Невольно шагнул к ней, хотел успокоить, обнять что ли – чисто интуитивно, как часто делал со своей дочерью. Только забыл, что она другая. И что за нами наблюдают.

Громкий рёв сотряс полутёмное помещение. Решётка заходила ходуном, когда он, просунув через неё ручищу с когтями, попытался достать её. Она не отшатнулась. Не побежала прочь, хотя я ощутил от неё стойкий запах ужаса. Отчаянный, горький, обречённый...

Вот как я могу пустить её туда?!

- Я нужна ему, - повторила, опустив голову вниз и глядя себе под ноги.

Наверняка, чтобы не смотреть на чудовище, что жаждало её в своей клетке. Что скучало по ней настолько, что стоит ей даже подойти поближе, и он проломит стену, лишь бы прижать её к себе и...

Я громко выдохнул.

- Это не вариант, - старался говорить уверенно.

Жить не смогу же, если допущу такое. Она и так держится на честном слове. А теперь приносит себя в жертву ради... А собственно ради чего?!

Я не верил, что она и правда способна на любовь в том смысле, в котором её испытывал я. Для меня любовь - это слепое доверие, страсть, переходящая в безумие, жажда обладать, касаться, потеря разума рядом с любимой или от её отсутствия рядом... А для неё?

Она по-прежнему сторонится всех нас. Не доверяет до конца никому на свете. Многих откровенно ненавидит и не пытается это как-то особенно скрыть. Но сейчас жертвует собой... Зачем?! К тому же, эта жертва может и не оправдаться... И что тогда?