- Геля, где моя рубашка бордовая?
Я закатила глаза, с трудом сглатывая саркастический ответ.
Усилием воли ответила спокойно, почти ровно:
- В шкафу, Дим. Как обычно. Где ей еще быть?
- В каком шкафу?
Боже, как будто у нас десять шкафов и пять гардеробных.
- В твоем, конечно.
- Нету, Гель! - Муж нарисовался на кухне злой и хмурый. – Ты ее
куда-то убрала?
- Да, конечно, мне больше делать нечего, как прятать твои вещи.
Это же так весело, - не сдержалась я.
Дима прищурился.
- Гель, я опаздываю, если что. Давай отложим конкурс сарказма, и
ты найдешь мне рубашку.
Я сжала губы. С них рвалось много чего хорошего сказать, но ради
семейного благополучия я глотала и глотала, и глотала каждую
колкость, которая обязательно превратится в обвинение.
Одну все же не смогла, бросила по пути в спальню:
- Как будто ты на работу опаздываешь. Или там у вас вертушка с
фиксированным опозданием и последующим штрафом?
- Не начинай, - зарычал мне в спину муж, следуя по пятам. – Я же
говорил, там собираются уважаемые люди, большие ставки. Мне нельзя
опаздывать. Я не кролик из Алисы в стране чудес.
- Ох, да. Но складывается ощущение, что Усманов отрубит тебе
голову, если задержишься.
- Он может, - усмехнулся Дима. – Но ты же понимаешь, что это
важно. Меня приняли в узкий круг. Там только руководители
направлений. Это тебе не покер с приятелями под пивко.
- Угу, элитный подвал, элитная выпивка, элитные девочки, -
невольно продолжила я аналогии.
Вроде бы без задней мыли, просто картинка нарисовалась как в
гангстерских фильмах, где в смоге и полумраке короли мафии играли в
карты, тиская на коленях девочек модельной внешности.
- Геля, сколько можно? – моментально вскипел Дима. - Одни упреки
от тебя! Я устал, ей-богу. Мы ведь договорились. Если у тебя нет
сил двигаться дальше, давай просто разойдемся.
На глаза тут же навернулись слезы. Почему? Ну как так? Какие
упреки? Я же ничего такого не сказала.
- Я пошутила, Дим, - прошамкала я еле слышно дрожащими губам и
сиплым голосом.
Ком встал в горле. Чтобы отвлечься и не нервировать мужа
сильнее, я стала перебирать вешалки в шкафу.
- Шуточки твои вечно на грани фола, – продолжал кипеть он. –
Сколько мне можно умолять тебя? Я ошибся, да. Но я тебя люблю,
Гель. Ты и сама понимаешь, но пилишь и пилишь меня. Мы так всю
жизнь будем что ли? Нахрен надо!
Я сглотнула и заморгала часто-часто.
- Нет, Дим. Ну что ты придумываешь? Я не пилю.
- Да супер. Я еще и придумываю. Ты мне нервы дернула, а виноват
опять я. Конечно.
Я нашла его рубашку под пиджаком. Зачем он повесил его сверху?
Смялась же вся. Эти мысли помогли отвлечься. Немного и ненадолго,
потому что Димка завелся моментально и определено еще не высказался
до конца.
- Рубашка твоя, - промямлила я, отдавая ему вешалку, с которой
сняла пиджак.
- Так она мятая вся! Сложно было погладить? - Он повысил голос и
бросил рубашку мне в лицо. – Я в душ.
Умчавшись в ванную, муж включил там воду. Я шмыгала носом,
доставая утюг, стараясь не разреветься. Смысла нет лить слезы. Я
выплакала достаточно, когда узнала о его измене, а потом еще
больше, когда каялся и валялся в ногах, уверяя, что все это было
ошибкой. Дима категорически не хотел расставаться, хотя и
признавать свою вину до конца тоже не собирался. Да, наверно, мы
оба виноваты. Всегда виноваты двое, если семья рушится. Похоже, я
была не очень хорошей женой, раз муж захотел другую.
Мы решили начать все сначала, с чистого листа. Для меня это
стало испытанием. Я везде теперь видела ложь, подвох и измену.
Старалась, но не могла отпустить свои сомнения и обиду. Любой намек
на это бесил Диму. Он говорил, что я должна, просто обязана, забыть
и простить. Иначе наши отношения не имеют смысла.
