Я тупо пялилась на сообщение и не верила своим глазам.
— Вы что, издеваетесь? Вы беспокоитесь обо мне?
Ярость вспыхнула ослепляющим шаром. Крупная дрожь сотрясла тело.
Я, не раздумывая ни секунды, подбежала к чугунному ограждению,
размахнулась и со всей силы швырнула телефон в реку.
— Да пошли вы! Пошли вы-ы-ы!
Я кричала, срывая горло, до хруста в пальцах цепляясь за
ограждение, едва не перевешиваясь через него. Я не боялась напугать
людей — холодным весенним вечером на набережной почти никого не
было. Лишь чайки глумливо смеялись надо мной. Подлые птицы, подлые
люди…Я стукнула кулаком по черному грязному металлу.
— Девушка, отойдите от ограждения, — сурово прозвучало
сзади.
Я резко обернулась. В нескольких метрах позади стояли двое
полицейских с хмурыми, как питерская погода, лицами. Конечно.
Полиция. Чего еще мне не хватало для счастья? Я подняла руки вверх
и отшагнула от ограждения.
— Все в порядке. Простите. Я больше не буду кричать.
— Вроде не пьяная, — негромко прокомментировал один из
полицейских.
— Не пьяная я! Могу дыхнуть, — с вызовом сказала я и вздернула
подбородок.
— Почему кричите? Нарушаете общественный порядок, — несколько
высокомерно проговорил второй полицейский и велел: — отойдите
дальше от ограждения. Знаем мы вас, таких.
Меня вновь настигла волна ярости, кулаки сжались сами собой, и
я, зашипев, стала наступать на полицейских:
— Знаете нас, каких? Которых предал муж? И не с кем-нибудь, а с
единственной подругой? Или тех, кому чудом повезло остаться
нормальными после детского дома? А может тех, кто верит людям,
несмотря ни на что?
Я дошла до полицейских и остановилась в метре от них. Открыла
рот, чтобы сказать еще что-то больное, черное, рвущееся из груди,
но ветер взметнул волосы, и они забились мне в рот. «Сама природа
затыкает меня. Никто не любит правду», — подумалось мне.
Запал разом стих, я ссутулилась и, сунув руки в карманы джинсов,
исподлобья глянула на стражей порядка:
— Я не пила. В речку бросаться не планирую. Могу быть
свободна?
Полицейские задумчиво посмотрели на меня, и, видимо, главный из
них кивнул. Я отвернулась и сделала несколько шагов прочь с
набережной, когда в спину донеслось:
— Девушка, вы точно в порядке?
Я удивленно обернулась и наткнулась на взгляд полицейского
помоложе. Взгляд, еще не затянутый пеленой безразличия и
усталости.
— Да. И у меня все будет хорошо, ведь мой теперь уже бывший муж
с бывшей подругой беспокоятся обо мне, — с сарказмом, приправленным
едкой горечью, проговорила я и поспешила уйти.
Слезы хлынули лавиной, размывая границы реального мира. Как я
добралась до своего нового старого дома — не помню. Пришла в себя
возле металлической двери бордового цвета. Достала из сумки связку
ключей и нашла самый длинный и массивный.
В маленькой полутемной квартире стоял запах старости.
Неудивительно — я давно использовала ее как камеру хранения. Устало
опустилась на диван, одиноко ждущий здесь шесть лет. Я похлопала
ладонью по пыльной поверхности и грустно ухмыльнулась: «Не грусти,
диванчик, хозяйка вернулась».
Я свернулась клубочком. В душе царило опустошение. По мне будто
прошлись бороной, с мясом рыхля чувства. Взгляд бездумно скользил
по комнате. Коробки, пакеты, стопки книг… Любовные романы. В них
существуют идеальные мужчины, которые не предают и любят вопреки
всему.
А есть ли такие в реальности? Хоть где-то? Похоже, мне не
узнать. Жизнь вновь и вновь опускает меня с небес на землю. Тыкает
носом в дно, обозначая, где мое место. Мол, сиди, Алиска, в своей
конуре и не надейся на лучшую долю.
Но я все равно буду мечтать. Упрямо ждать нечто прекрасное. И
оно обязательно случится! Несмотря на предательство и подлость
людей. Я со злостью стукнула кулаком подушку. Не буду думать о них.
Теперь я одна. Опять. В этом мире моими якорями стали боль, обида и
разочарование… А как бы мне хотелось… Как в книгах…
