Пока я в атмосфере, словно пепел,
сгораю
Ты тянешь меня в ад, а я тебя маню раем
Рядом с тобой не место мне, и я это знаю
Я избегаю тебя, и я сбегаю
Три дня дождя, MONA -
Прощание
Юта:“Привет Аленький, еще
трудишься?”
Я:“Остался
последний столик и Добби будет свободен”.
Бросаю угрюмый взгляд на тот самый
“последний столик” за которым расположилась молодая парочка и
самозабвенно воркует, кажется, решив, что официанты не люди и домой
не хотят.
Нет, конечно, я была бы рада таскать
им десерты хоть всю ночь напролет если бы это сулило мне хорошие
чаевые. Но, как показывает опыт, такие как они чаевых не оставляют
совсем. Поэтому да, я раздражена и считаю минуты до полуночи, когда
с чистой совестью смогу подойти и хорошенько их п…оторопить. Ибо
другие официантки уже полчаса, как свалили домой и осталась только
я и бармен Костик, обреченный ждать со мной, так как важная миссия
– закрывать кафе – сегодня выпала на его долю.
Телефон в моей руке снова
“дзынькает”.
Юта: “Помнишь
про завтрашний зачет?”
Я: “Помню. Не
забудь мои конспекты. Встретимся в аудитории ровно в
девять”
Юта: “Чувствую
Шляпкина завтра будет свирепствовать. Первая группа вся поголовно
завалила”.
Я вздыхаю.
По-тря-са-ю-ще. Только этого не
хватало.
Юта: “Это я к
чему? Хорошенько отдохни, мисс я-работаю-без-выходных”.
Теперь я скриплю зубами.
Класс! Спасибо за совет,
подруга!
Хочется написать в ответ что-нибудь
типа: легко говорить, лежа в теплой кровати размера кинг-сайз на
шелковых простынях, в особняке папочки бизнесмена, зная, что тебе
не нужно заботиться о том, что ты будешь есть завтра! Но я давлю в
себе эту язвительную уставшую тварь. Кто-кто, а Юта точно не
виновата в том, что я оказалась никому не нужной сиротой брошенной
на пороге детского дома. И в том, что выгрызать все в этой жизни
мне приходится зубами, порой пренебрегая базовыми человеческими
потребностями типа: трехразовое питание и качественный сон – тоже
не виновата. Да, у нее есть состоятельные отец и мать. Ну и что?
Да, мне повезло меньше. Зато у меня есть цель и четкое понимание
чего я хочу от этой жизни.
Я вывезла себя из помойного
маленького городка и видавшего виды детского дома в столицу.
Поступила в один из лучших ВУЗов страны на бюджет по льготной
программе заработав место собственными мозгами и талантом. И я
закончу этот универ. Чего бы мне это не стоило! А потом уеду в
Италию. Или Испанию. А может во Францию. Не суть важно. Но я не
вернусь в то болото, из которого выбралась. Ни за что и никогда. Я
не позволю этой жизни меня сломать.
Я набиваю Юте:
“И ты тоже отдохни. До
завтра” – отправляю и перевожу телефон в беззвучный режим,
пряча в карман фартука. Бросаю взгляд на парочку за моим столиком.
Судя по всему они сообразили, что остались в кафе последними и
заторопились, с удвоенной силой запихивая в себя остывший фруктовый
чай и лимонный чизкейк. Через десять минут эти двое покинули кафе,
как я и предполагала, не оставив ни копейки чаевых. Скупердяи.
Пересчитывая небольшую кучку смятых
купюр, которые я имею привычку небрежно запихивать в карман черных
рабочих джинс, с грустью думаю – бывало и лучше. Но, по крайней
мере, ближайшие два дня я вполне способна протянуть. А там новая
смена. Новые клиенты. Новые чаевые. И так по кругу уже два с
половиной года. Еще три с половиной и я получу свой диплом
“художника-живописца”.
Да. Вот потом и высплюсь.
Мы с Костиком наводим в кафе
порядок. Поднимаем стулья и выключаем технику. Сдаем помещение под
охрану и вместе идем к парковке, где он тормозит у своего
старенького потрепанного серебристого седана, услужливо
предлагая:
– Аленький, тебя подбросить?
Заботливый. Только нам в разные
концы города, а ему завтра к шести утра на другую работу. Каждый в
нашем кафе крутится как может. Такая она – Московская мечта
“понаехавших”.
