– Долго ещё? – спрашивает муж и
повышает голос: – Ира! Ты спать идёшь?
– А? – вздрагиваю, выныривая из
тяжёлых мыслей и сомнений. Откладываю расчёску и поворачиваюсь к
мужу. – Даня, ты ничего не хочешь мне сказать?
Муж морщится:
– Сколько раз просил не называть
меня так. Маме не нравится, как ты коверкаешь моё имя.
– Богдан, – примирительно
исправляюсь я. Сдерживаю рвущиеся обвинения, что ещё недавно ему
нравилось ласковое обращение. Спрашиваю снова: – Так тебе нечего
мне сказать?
– Что сказать? – он нехотя
откладывает телефон и с лёгким раздражением смотрит на меня. – Ах,
да. Хватит потакать капризам Дарины, это не приведёт ни к чему
хорошему.
– Как я ей потакаю? – удивляюсь
я.
– Думаешь, я не знаю, что ты снова
купила ей новый рюкзак? – кривится он. – Мне приходят сообщения обо
всех операциях по карте.
– Это я себе, – пытаюсь выгородить
дочь.
Он иронично хмыкает, и я торопливо
добавляю:
– Ты не знаешь, какие теперь дети.
Если Дарина появится с прошлогодним, её будут буллить.
– Можно было выбрать что-то
подешевле, – не сдаётся он, снова глядя в телефон. – Она ещё
ребёнок. Даже у тебя нет сумки от этого бренда!
– Куда мне с ней ходить? – вздыхаю
я.
– Вот-вот, – пролистывая что-то,
бурчит он. – Будь экономнее, маме не нравится, что ты много
тратишь.
И улыбается чему-то. Или кому-то.
Мне он давно так не улыбался.
– Богдан! – не выдержав, вскрикиваю
я. – Посмотри на меня!
– Что ещё? – снова недовольно
хмурится.
Взгляд его чёрных глаз вновь
становится пустым раздражённым, словно только что не искрился
смехом. Становится больно, и сомнения растут, будто снежный ком,
летящий с горы.
– У тебя другая? – спрашиваю
напрямик.
Взгляд Богдана становится неприятно
колючим, уголок губ дёргается.
– Ты улыбаешься, читая, – киваю на
телефон.
– Забавный случай на работе, –
откладывает смартфон и садится на нашей огромной кровати с
дорогущим матрасом. Помню, как я радовалась приобретению.
Продолжает жёстко: – Ир, если тебе нечем заняться, то лучше бы
разобрала детские вещи. Шкафы ломятся от одежды, которая мала
детям. Мама продаёт то, что не носит, в интернете…
– Да прекрати уже говорить о своей
матери! – окончательно срываюсь я. – Я тебя спросила прямо, а ты
уходишь от ответа.
– Так, ясно, – он поднимается с
кровати. – Запишись к психологу. Я работать. Весь сон прошёл.
И ушёл, хлопнув дверью. Я знала, что
теперь он долго не выйдет из кабинета. Будет возиться со своим
ай-ти проектом, пока не отстынет. Раньше я радовалась тому, что
фирма моего мужа поднимается и быстро раскручивается, принося
прибыль, но сейчас осознала, что именно после успеха Богдана, мы с
мужем начали отдаляться друг от друга.
Ещё пять лет назад, когда мы
вшестером ютились на съёмной квартире, то часто вместе гуляли,
играли с детьми, смотрели на звёзды, смеялись и мечтали… Как давно
муж не держал меня за руку! Когда в последний раз делился своими
планами?
Вытираю мокрые дорожки со щёк и
поднимаюсь. Сунув стопы в домашние туфли с милой розовой опушкой,
накидываю шёлковый халат и выглядываю из спальни. В доме так тихо,
что слышно, как возится в своей клетке шиншилла.
Крадучись, пробираюсь к кабинету
мужа и стою у двери несколько минут, прислушиваясь к перестуку
клавиш. Положив ладонь на ручку, собираюсь войти, чтобы рассказать
Богдану о странном звонке и помириться, как слышу вибрирующий
звук.
– Да, – отвечает муж. Молчит
некоторое время, потом мягко смеётся. – Ну, хорошо, уговорила.
Скоро буду.
Холодею изнутри. Неужели то, что
сказала та женщина, правда? Так ласково Богдан ни с кем,
кроме, наших детей, не разговаривает. Я уже не помню, чтобы муж
говорил мне что-либо в подобном тоне.
Дверь неожиданно распахивается, и я
испуганно отшатываюсь при виде одетого мужа. Не удержавшись, падаю
на пол, а Богдан смотрит на меня, не делая и попытки помочь.
