Семь лет назад
Ничего так не радует, как лето. Тебе
восемнадцать. Школа закончена, а учеба в институте еще не началась.
Только это все было бы вдвойне прекрасно, если б не головная боль,
которая адски разрывает виски, и чувство засухи во рту.
Глаза открыть нереально, солнце
лупит в открытые занавески. Кстати, почему они открыты?
Глаза все-таки приходится продирать,
чтобы посмотреть, что вообще происходит.
Но стоит только приоткрыть один
глаз, чуть привстав, облокотившись на локоть, как я замечаю отца
напротив моей постели.
– Пап, – со стоном произношу я,
понимая, кто устроил мне пекло в спальне. – Какого черта…? – не
успеваю договорить, на меня выливается водопад ледяной воды. –
А-а-а! – вскрикнула, вскочив с постели, которая теперь напоминала
озеро. – Ты сдурел? – откидываю с глаз намокшие волосы.
– Рот свой закрой, а то вычищу
ершиком унитазным. С отцом разговариваешь, как-никак! – рыкнул
батя.
– Это за что? – непонимающе на него
уставилась. – Вот это?
– Машина, Лера! Какого черта ты
умудрилась разбить машину? Два месяца, мать твою, она в твоем
владении, – меряет своими огромными шагами мою комнату.
А я только сейчас понимаю, что
уснула в тех шмотках, в которых ездила в клуб… Голова-а-а!
Воды-ы-ы…
– Пап, не ори, – морщусь от еще
сильнее затарабанивших отбойных молотков голове.
– Я тебе устрою, ты допекла! Мать до
приступа довела. Ты шляешься всю ночь, приходишь под утро в
хламину, строишь прислугу! Ты что себе вообще позволяешь? Сколько
это терпеть, скажи?
– У меня каникулы. Я отдыхаю, имею
право, – отмахиваюсь и, стянув свое промокшее платье, оставшись в
нижнем белье, прохожу мимо него в душ.
– Я вообще-то не закончил, совесть
имей, – еле слышно доносится до меня из-за двери, а я открываю кран
с холодной водой и с блаженством, набрав ее в ладони, ополаскиваю
лицо и, склонившись, пью прямо из-под крана.
– Насрать, чего ты там не закончил,
– бубню я, наконец утолив жажду.
– Жду тебя в столовой, будем решать
твою судьбу! – крикнул он и с шумом захлопнул дверь моей
спальни.
А я, хмыкнув своему отражению в
зеркале, отправилась под теплые струи душевой.
В столовой, которая надраена до
блеска, от которого уже тошнит, отец сидит в центре стола. Глава
семейства все-таки. Мать сидит рядом, я же приземляюсь, с грохотом
отодвинув стул напротив родителей.
– А кормить-то меня в этом доме
будут? – стоило только сказать, как тут же появилась тетя Ася с
завтраком для меня. – Спасибо, – хватаю вилку и накидываюсь на
омлет с тостами, все еще находясь под пристальным взглядом
родителей. – Ну, что? – откинула приборы, когда подавилась едой. –
Невозможно же есть!
– Мы обсудили с матерью твое
поведение и решили…
– Ну-с, уважаемый суд, извольте-ка
поделиться решением, – усмехаюсь, перебивая отца.
– Не дерзи! – воскликнула мама, тут
же хватаясь за сердце.
– В деревню к бабке поедешь. Никаких
тебе карманных денег. Никакой тебе машины. Можешь паковать свои
шмотки, через час Виталий тебя отвезет! – от сказанного отцом у
меня от удивления глаза готовы были полезть на лоб.
– Теть Ась, дайте бедному ребенку
таблеточку от головной боли! – крикнула погромче, чтобы меня
услышали. – Никуда я не поеду! – кинула в ответ отцу. – Решили от
меня избавиться? Не выйдет!
– А тебя никто не спрашивает!
Собирай чемодан, или я сам соберу его, и уж не обессудь, что туда
попадет, то и попадет!
Я откидываюсь на спинку стула и
оцениваю ситуацию. Мать на меня даже не смотрит. Отец глядит так,
будто перед ним не дочь, а сущий дьявол.
– Я не поеду, – складываю руки на
груди и закидываю ногу на ногу.
– Посмотрим. А теперь пошла в свою
комнату и жди дальнейших указаний! – повышает голос.
– Я еще не доела, – фыркаю, тянусь
за вилкой.
