Солнечные лучи назойливо пробивались
в щель между неплотно задёрнутыми шторами и ощущались даже сквозь
сомкнутые веки, словно намекая на то, что утро вступило в свои
права. Впрочем, возможно, утро давно уже закончилось и за окном
вовсю шпарил очередной душный день – лето в этом году выдалось на
редкость знойным.
Галинка чувствовала себя абсолютно
разбитой, словно не спала ни минуты. Голова казалась чугунной и
неумолимо клонилась обратно к подушке, глаза отказывались
открываться, а в безвольном вялом теле ныла буквально каждая
косточка, каждая мышца. И лишь отчётливое понимание того, что если
она немедленно не выпьет воды – то сию же минуту умрёт, вынуждало
её снова и снова предпринимать неуклюжие попытки подняться с
постели.
Таких “вертолётов” она не испытывала
уже давно… если в принципе когда-нибудь испытывала. Разлепив веки,
Галинка поняла, что всё плывёт и кружится у неё перед глазами, и
тут же машинально ухватилась за край кровати, чтобы не упасть.
Господи, да где же эта проклятая вода?!
Обычно на прикроватной тумбочке
всегда стояла бутылка минералки. Однако то ли изнемогающая от жажды
Галинка была сейчас несколько дезориентирована в пространстве, то
ли в спальне что-то неуловимо изменилось – да только она никак не
могла найти эту самую тумбочку.
Сжимая пальцами раскалывающиеся от
боли виски, Галинка попыталась сфокусировать взгляд на каком-нибудь
предмете и с ужасом поняла, что ничего не узнаёт. Наверное, вот так
люди и сходят с ума? Но это абсолютно точно была посторонняя,
совершенно чужая спальня, которую она видела впервые в жизни…
кажется.
Галинка крепко зажмурилась и, выждав
несколько секунд, вновь с опаской приоткрыла глаза. Ничегошеньки не
изменилось: это было всё то же незнакомое место, незнакомая
обстановка, незнакомая кровать и… о господи. Господи, боже мой!
Нет, нет, нет!!!
На кровати с противоположной стороны
обнаружилось голое мужское тело.
Тело, которое определённо
принадлежало кому угодно, только не её законному супругу.
…Кстати, сама она тоже была
абсолютно голой.
***
У подъезда Галинку уже поджидала
могучая кучка бесцеремонных папарацци. Она нацепила
солнцезащитные очки и попыталась скрыть лицо за распущенными
волосами, но эти проныры, разумеется, сразу же её узнали.
Низко опустив голову, она
попробовала как можно незаметнее прошмыгнуть мимо живого коридора,
состоявшего из охочих до грязных сенсаций стервятников, но они
моментально защёлкали затворами фотоаппаратов. Провокационные и
беспардонные вопросы осыпали Галинку подобно граду камней,
заставляя морщиться, будто от реальной физической боли, а ей в лицо
всё швыряли и швыряли чудовищные обвинения – громко, стараясь
перекричать друг друга:
– Как вы прокомментируете своё
нахождение здесь?
– Ваш муж знает, где и с кем вы
провели эту ночь?
– Так значит, ваш роман с
Константином Мироновым – правда?
– Как давно вы встречаетесь?
– Вы планируете вступить в новый
брак?
– С кем останется ваша дочь после
развода?
– Без комментариев, – процедила
Галинка сквозь сжатые зубы, стараясь не разрыдаться прямо на глазах
у журналистов – нельзя было доставлять этим мразям такое
удовольствие, это был бы слишком шикарный подарок.
Ещё пара метров, всего несколько
шагов – и она окажется в безопасности салона такси. “Я в домике!”,
– говорила маленькая Галинка в детстве, играя с друзьями. Хорошо бы
и сейчас так: поднять руки домиком над головой – и ты в полной
недосягаемости для врагов…
Рванув на себя дверцу машины,
Галинка буквально рухнула на переднее сиденье, торопливо бросив
водителю:
– Поехали скорее.
– Так это они вас ждали у
подъезда? – офигевший таксист присвистнул, наблюдая, как репортёры
снаружи продолжают снимать её поспешное бегство, и окинул лицо
молодой женщины любопытным взглядом. – А вы у нас кто будете?
Актриса? Телеведущая?
