Габриэль в гадания не верила.
Конечно, совсем отрицать, что в этом ничего нет, она бы не
стала, но из тех случаев, когда гадали ей так ни разу ничего и не
сбылось. И она сама бы никогда не зашла в красный шатёр гадалки,
если бы не настойчивость её кузины Франчески, которая безоговорочно
доверяла любым приметам и предсказаниям. Так что сюда, на осеннюю
ярмарку близ Кастиеры, именно она притащила Габриэль, ради этого
выцветшего от времени шатра с замызганным пологом и гирляндой
колокольчиков, которыми обычно украшают шеи мармиерских коз.
— Элла, я боюсь! — прошептала Франческа, сжимая в руках
маленький атласный ридикюль, когда они уже почти готовы были войти
внутрь.
Её серые глаза блестели от возбуждения и страха, и она то
терзала сумочку, то поправляла рыжие локоны, выбившиеся из-под
шляпки, и умоляюще смотрела на кузину.
— И чего же ты боишься? — улыбнулась Габриэль.
— Ну, знаешь, мало ли… Вдруг то, что она расскажет, на самом
деле сбудется?
— Фрэнни! — рассмеялась Габриэль, закрывая лицо руками. — Ты
идёшь, чтобы узнать правду? Или чтобы она тебе солгала? Но, если ты
не хочешь знать правды, зачем вообще тогда идти?
— Нет, я, конечно, хочу узнать правду! Но… а вдруг, это будет
какая-то плохая правда?
— Правда не бывает ни плохой, ни хорошей, Фрэн, — Габриэль
коснулась руки кузины, — но, если ты боишься узнать будущее — тогда
не ходи.
— Но… я хочу узнать! Неужели тебе не интересно услышать, что она
скажет? Вот только, я боюсь, что это будет какое-нибудь… страшное
будущее…
Габриэль покачала головой и спросила с улыбкой:
— «Страшное будущее»? Фрэнни! Ты сама себя запугиваешь! Что
нового ты надеешься там услышать? Какую правду? Это же очередная
шарлатанка! Хочешь, за два сольдо я угадаю, что она тебе
скажет?
— Сингара берёт дороже двух сольдо! — робко улыбнулась Франческа
в ответ.
— Ну, так у меня нет ни шатра, ни сушёных куриных лап, поэтому я
и беру дёшево!
— Элла! — укоризненно воскликнула Франческа, глядя в голубые
глаза кузины.
Габриэль склонила голову на бок и, манерно отбросив веер,
произнесла, подражая говору странствующих артистов из Базильи:
— «О! Тебя ждёт удивительная судьба, дитя! Полная тайн и
приключений! Очень скоро в твоём окружении появится загадочный и
прекрасный незнакомец…»
«Но… а как же некий капитан?»
«Капитан, дитя? Ах, да! Вижу я человека в мундире… Но он в
отдалении… Ты ещё не решила…»
«А страдания? Будут ли они?»
«О да! Ты будешь терзаться сомнениями… Будешь выбирать,
дитя! Они оба красивы и богаты, и каждый будет просить твоей
руки…»
«Ах! Но как скоро?»
«Скоро, дитя! Едва снег укроет бока Червино, ты уже будешь
танцевать невестой…»
Габриэль так мастерски изобразила этот диалог в лицах, что
Франческа прыснула со смеху, прячась за большим шёлковым
веером.
— Элла! Ну как ты можешь! — она приложила к губам палец,
указывая глазами на полог шатра. — Нас могут услышать! И откуда
тебе знать, что она именно так и скажет?
— Франческа, дорогая, — произнесла Габриэль, понизив голос, —
все гадалки говорят девушкам то, что те хотят слышать, а именно: ты
выйдешь замуж за прекрасного богатого незнакомца и очень скоро. А
ещё, что тебя ждут тайны и приключения, ну и всё то, что обычно
пишут в романах. Ты знаешь хоть одну девушку, которой гадалка
сказала бы что-то другое?
— А как же Беатрис? Ей нагадали, что она выйдет замуж за рыжего
иноземца с веснушками. И ведь её Патрика никто тогда не видел и не
знал, а она и правда вышла за него, — прошептала Франческа,
поправляя рюши на платье и собираясь с духом.
— Это всё потому, что, когда она впервые увидела его рыжие
волосы и веснушки, то упала в обморок ему прямо на руки из-за этого
гадания — ответила Габриэль со смешком, — и что ему оставалось
делать? Только жениться!
