Свет приближался, он уверенно шел к нему. Казалось еще немного и он достигнет места, куда стремился всю свою жизнь. Где он кому-то нужен, любим и счастлив. Приятное тепло разливалось по его телу в ожидании нового этапа его существования. "Наконец! Наконец!", пульсировало в его голове. Свет моргнул. Потом еще раз. Он стал отдаляться. Какая-то неведомая сила резко потянула его обратно. "Нет! Нет! Только не сейчас!". Что-то резко дернуло его вниз.
– Есть реакция! – услышал он уверенный голос.
Он открыл глаза. Яркий свет на секунду ослепил его и в миг вернул зрение. Человек в медицинской маске на лице склонился над ним. Он попытался оттолкнуть того, кто так агрессивно выдернул его из обволакивающих объятий спокойствия и тишины, где он был еще мгновение назад. Грудь пронзила боль.
– Держи его! – обратилось лицо в маске к невидимому помощнику.
Кто-то навалился на него, сковывая движения. Боль в груди усиливалась.
– Алексей Константинович, спокойно. Мы не пытаемся вам навредить. – Лицо в маске говорило уверенным спокойным голосом. – Вас ранили, но сейчас всё в порядке.
Алексей огляделся по сторонам. Он лежал на полу. Знакомая банкетка для обуви была прислонена к стене, обклеенной серыми обоями. Справа от него открытая дверь в комнату, где виднелись зеленые шторы, телевизор, прислоненный к зеленой стене. Определенно он находился дома. Резкая боль снова вывела его из раздумий. Он оглядел людей, стоящих над ним. Двое в синих врачебных костюмах. Немного сзади стояла женщина, испуганно выглядывавшая из за спин эскулапов.
– Что… Что… Слу-чи-ло-сь? – говорить было тяжело и он еле прошептал слова, с трудом понятные даже ему.
Однако врач, по всей видимости, привыкший к вопросам, произнесенным на издыхании, ответил:
– Вас нашли с проникающим ранением грудной клетки. Судя по первичному осмотру, жизненно важные органы не задеты. Однако вы потеряли много крови. Сейчас мы дождёмся машину реанимации и отправим вас в клинику. У вас есть кому сообщить о вашем состоянии?
Алексей ухмыльнулся. "Ира, Алла, Лена…" – первые имена, пришедшие ему на ум, которые были тут же отметены. "Мать… Нет… Не стоит пугать. Раз не задеты органы, значит нечего беспокоить," – размышления кому до него не похуй продолжались.
– На… работу…– прошептал он. Тяжесть стала накрывать его. Алексей почувствовал, что отключается и из последних сил прошептал, – коту еды насыпь.
Темнота полностью поглотила его сознание.
Утро. Мерзкое время суток, когда понимаешь, что надежда не проснуться снова откладывается. Впереди рутина, повторяющаяся на протяжении нескольких лет.
Повернув голову, Алексей увидел огромную рыжую морду, щуращившуюся в предвкушении завтрака и последующего заслуженного сна. Барсик – кот редкой породы "Питерский обморок", выведенный путём скрещения всех мяукающих обитателей в одной из петроградских коммуналок. Свои внушительные для среднестатистического кота размеры он компенсировал умением бояться всех звуков, уровень громкости которых превышал падение частиц пыли. От этого рыжая скотина постоянно болела и уже несколько раз пыталась отправиться к кошачьему богу, сократив количество своих жизней до 6 и облегчив заначку Алексея на внушительную сумму, превышающую шестьсот тысяч деревянных.
– Ненавижуууу! – традиционно поприветствовав новый день, Алексей встал с кровати.
Дальнейшие ритуалы были так же отработаны до автоматизма: уход за рыжим, потом за собой. Горсть разработок фармакологических компаний, еле умещающаяся во внушительной ладони Алексея, отправилась в путешествие по пищеводу, сопровождаемая коктейлем из растворимых препаратов. Препараты от перегрузки сердца успешно сочетались с препаратами, обеспечивающими его нагрузку, необходимую для заряда бодрости, которая потребуется через час в спортзале.
