Посвящается Юлии Р., другу и идейному
вдохновителю
Как же хорошо снова оказаться дома!
Разве мог чахлый садик у пансиона сравниться с этим огромным садом?
Даже сейчас, в конце сентября, деревья все еще были покрыты густой
листвой, понемногу начинающей желтеть. И птицы тут, кажется, поют
по – другому. От этого на душе так светло! А яблони! Они ведь до
сих пор плодоносят! Здесь каждый уголок, каждый камень помнит ее
ребенком. И этот маленький фонтан, установленный когда-то по
приказу отца. Как она любила часами сидеть на его краю, пуская по
воде кораблики. Сейчас фонтан давно не работал, высохшее дно
покрылось слоем грязи из прошлогодних листьев, сквозь трещины в
камне пробивались пучки травы. Сильвии на мгновение стало грустно:
хотя все это время за домом и ухаживали, но не так, как было при
жизни родителей. Каждый раз, когда господин Лессарж забирал Сильвию
на лето к себе, он позволял ей приходить домой, когда вздумается.
Она по нескольку часов проводила тогда в саду, но в дом заходить не
любила - слишком одиноко было ей там одной, слишком много
воспоминаний.
Неделю назад Сильвии исполнилось
шестнадцать, и господин Лессарж, позвав ее в кабинет, сказал:
— Ты стала совсем взрослой, моя
милая. Не скрою, я был бы счастлив, если бы ты осталась в нашем
доме, ты мне как дочь, да и многие принимают вас с Каролиной за
сестер. Но мы не раз уже говорили с тобой об этом моменте, и как я
понял, ты хочешь начать самостоятельную жизнь. Отец оставил тебе
достаточно денег, чтобы ты не думала о хлебе насущном, а за эти
годы (и я немного горжусь этим), твой капитал даже приумножился. Ты
молода, красива, обеспечена, и я уверен, найдется немало достойных
женихов, желающих составить тебе партию. Только не торопись с
выбором, прошу тебя. И я надеюсь, что заслужил право первым узнать,
на ком ты остановишь свой выбор.
У Сильвии сжалось сердце от
нежности, которую она испытывала к этому уже немолодому, но все еще
статному седовласому господину. Друг их семьи, прекрасный юрист, он
вел все дела Дюбуа еще до гибели родителей, а после случившегося
взял на себя заботу об их маленькой дочери.
Сильвии было тогда десять лет, и
своих родителей она прекрасно помнила: мать Камиллу и отца Николя
Дюбуа. Они возвращались домой из гостей, лошади понесли, и карета
перевернулась прямо на мосту. Был поздний вечер, так что в
окрестностях не нашлось никого, кто смог бы помочь. Мать Сильвии
была миловидной женщиной с мелкими и немного размытыми чертами
лица. Сильвия особенно хорошо помнила ее руки - мягкие и нежные,
отчего-то всегда пахнущие ванилью. Этот запах Сильвия обожала с
детства. А отец, хоть и был мужчиной строгим, по мнению окружающих
даже излишне жестким, в жене и дочери души не чаял, и домашние
знали его как любящего мужа и отца. Внешне Сильвия больше походила
на него: такие же каштановые непокорные кудри, веснушки по всему
лицу. Но лучшее, что досталось ей от отца - медовый цвет глаз. В
этих глазах тонули все соседские мальчишки, а в пансионе они были
предметом невероятной зависти подружек. От мамы Сильвии достались
маленький рост и родинка у правого уголка рта. В общем, Сильвия
Дюбуа была прехорошенькой девушкой в самом расцвете своей красоты,
веселой и жизнерадостной, но своенравной и закрытой для окружающих,
не входящих в ее ближний круг. Этим она пошла в отца.
Господин Лессарж был прав - Сильвии
очень хотелось жить самостоятельно. Она только что с успехом
окончила пансион, и ей не терпелось вернуться в родительский дом и
начать приводить его в порядок. Ей нравилось находиться среди
Лессаржей - с Каролиной они были погодками, дружили, хоть и
виделись только летом, когда Сильвию забирали из пансиона. Госпожа
Лессарж относилась к ней, как к родной дочери. Однако новая
взрослая жизнь манила яркими красками балов и любовных приключений.
Сильвия мечтала о настоящей любви на всю жизнь, как это было у ее
родителей. Об их женитьбе договорились родственники, оба поначалу
не очень-то понравились друг другу, но неожиданно влюбились, и были
счастливы. В пансионе Сильвия зачитывалась книжками о прекрасных
дамах и благородных рыцарях, и втайне, не признаваясь даже себе,
мечтала о такой же истории. Она была благодарна господину Лессаржу
за то, что тот не стал сразу навязывать ей женихов, а предложил
право самостоятельного выбора. Это не было принято в дворянских
семьях. К примеру, Кларисса, одна из приятельниц Сильвии по
пансиону, уже с детского возраста была обручена с каким-то
троюродным кузеном. По счастью, он ей нравился, поэтому она не
протестовала. Конечно, Лессаржи будут знакомить ее с «правильными»,
по их мнению, молодыми людьми, но Сильвии встреча с ее любовью
представлялась как-то более романтично, чем за бокалом вина в
столовой и за разговорами о погоде.
