За твоей спиной

— Своих детей давно пора рожать, Таня, — тихо ворчит мама в трубку. — А ты все за чужим сопли подтираешь!

— Прекрати, пожалуйста!..

Разминая шею, поправляю ворот на платье-водолазке. Лука поднимает уставшие глаза от тарелки и вопросительно смотрит. Я гашу немой вопрос нежной улыбкой, словно говоря сыну, что все хорошо.

— Кто там, мамочка? — все же беспокоится он.

— Бабушка, мой хороший. Ешь, пожалуйста.

— Бабушка, — снова слышу недовольное ворчание. — И вообще, который час, Таня? Почему ты кормишь ребенка ужином так поздно. Почему Герман молчит?

— Герман задерживается на работе, мама. Я разрешила Луке поужинать сегодня не по расписанию.

Открываю дверцу микроволновки и достаю кружку с разогретым молоком. Замешивая какао, посматриваю за окно. Начало ноября в этом году холодное. Позавчера на землю лег первый снег, а сегодня днем выглянуло солнышко и все подтаяло. Глядя в отражение, поправляю светлые, длинные волосы, и возвращаю штору на место.

— Какой мужчина твой Герман! Господи! Симпатичный, обходительный, зарабатывает много. А как про тебя у папы на юбилее сказал: «Моя Таня самая прекрасная женщина на свете». Нас поблагодарил за твое воспитание. И часы подарил именные. У отца в части все военные обзавидовались. Вот только тете Рите с Вадиком твой муж отказался помогать, — опять чем-то недовольна она.

— Мама, сколько можно повторять? Герман адвокат в сфере земельного права. Гражданскими делами он не занимается. Это как с больным ухом идти к окулисту, как ты не понимаешь?

— Ерунда! А в чем там разница? Адвокат он и есть адвокат. Называй статьи да с судьей общайся. Вадику пять лет светит…

— Герман дал контакты своих коллег, — напоминаю.

— Ты в курсе, сколько они берут?

— Ладно, мам. Завтра это обсудим. Нам надо поскорее спать укладываться.

— Иди уже, домохозяйка. И зачем мы тебя в МГУ выучили?

— Я не всю жизнь собираюсь дома сидеть…

Отложив телефон, дожидаюсь, пока с тарелки исчезнет хотя бы половина рисовой каши, и подхватываю сына на руки.

Он заливисто хохочет. Эта, казалась бы, простая реакция отдается переливами и перезвонами в моем пусть не родном этому мальчику, но все же материнском сердце. Сколько оказывается, нужно пройти, чтобы ребенок просто захотел посмеяться? Сам! Без приказов и уговоров.

— Вау, сколько ты съел! — смеюсь, делая вид, что мне тяжело.

На самом деле Лука легкий, как перышко. Педиатр постоянно говорит про недобор веса, а эндокринолог утверждает, что все в порядке. Будучи позитивной, я верю последней.

— Мамочка, — трогательно шепчет сын, уже лежа в кроватке.

Мое сердце снова трепещет. Убрав книжку с русскими народными сказками, отзываюсь:

— Да, мой хороший…

— А ты не уйдешь от нас?

— Нет, конечно. Что за мысли? Я без своего Лу-Лу никуда, — обнимаю его и нежно целую в лоб. Путаю русые волосы на макушке. — Спи скорее, скоро папа придет.

— Не хочу, чтобы он приходил!..

— Ты чего? — пугаюсь. Как бы при Германе такое не ляпнул. — Папа тебя любит, Лука. Он просто устает…

Сын засыпает, а я долго любуюсь в тишине, как подрагивают тонкие реснички и выравнивается его дыхание.

После спускаюсь на первый этаж нашего дома и быстро убираю разбросанные вещи. Запускаю робот-пылесос и натираю до блеска зеркало в ванной комнате.

Чуть позже на кухне, помешивая чай, со скуки щелкаю пультом. Палец замирает, когда на экране появляется знакомое лицо.

Телеканал «Новости Кавказа». Читаю бегущую строку: «Советник главы Республики по территориальному развитию Расул Рашидович Хаджаев с супругой Мадиной Хаджаевой посетили благотворительный прием».

Стараясь не смотреть на статного брюнета, с интересом рассматриваю его миловидную спутницу. Длинное, расшитое жемчугом платье не облегает фигуру — это дань традициям, но по тому, как изящны тонкие запястья, думаю, лишних килограммов там кот наплакал. Все на своем месте.