Нелюбимым приходится быть
идеальными. А любимых любят просто так.
Таисия Соболева (Валеева)
— Адель, пожалуйста…
— Нет, систер. Я побуду дома еще три
часа и ни минутой больше. Клянусь, уже чувствую себя Вином Дизелем,
даже лысеть начала. А мне всего-то восемнадцать.
На ворчание в трубке стараюсь не
обращать внимания. Адель всегда такая. Колючая и прямолинейная. Моя
полная противоположность.
— Я куплю те кроссовки, —
уговариваю. — Помнишь, ты на прошлой неделе заглядывалась?
— Ой, мамочки, это которые
разноцветные? Найковские? — заинтересованно спрашивает она.
Вот хитрюга!
— Да, господи, хоть какие, —
раздраженно отвечаю, поворачивая на Ленинградский проспект.
По сентябрьским пробкам Москва в
этом году побила свой же рекорд. Кажется, круче уже некуда, но этот
город каждый раз пробивает очередной потолок. И я вместе с ним.
Только, к сожалению, мое достижение заключается в мелких опозданиях
и срывах деловых встреч.
— Если я не буду посещать
мероприятия студклуба, у меня не будет друзей в колледже, — снова
причитает моя младшая сестра.
— У тебя не будет друзей в колледже,
потому что ты ужасная зануда, Дель.
— Ну спасибочки. Ох уж этот семейный
абьюз. Безжалостный и беспощадный. Я думала ты должна меня
уговаривать, а ты обзываешься, Тайка.
Вздыхаю устало, притормаживая.
— Прости, мой хороший, — виновато
тяну и тут же ударяю по клаксону, коротко бибикая впереди стоящему
«Форду» и обращаясь к нему. — Ты там в телефоне сидишь, да? Сколько
можно? Только остановятся на светофоре, сразу ленту проверяют. Что
за…
— И кто из нас зануда, Миссис
Совершенство? — заливисто смеется Адель.
Каждый раз, когда слышу это
прозвище, я впадаю в ужасный анабиоз. Все потому, что мое зависшее
в воздухе семейное положение меня… тревожит.
Выбираясь из плотного потока машин,
наконец-то паркуюсь возле нужного мне ресторана. Широкая входная
группа украшена зелеными кустами в клумбах из ротанга. Пригнувшись,
сверяю название, которое отправил Макс в рабочий чат с вывеской над
стеклянной дверью. Кажется, здесь.
— В общем, у нас сейчас последняя
встреча на сегодня, и я сразу домой. Быстрее ветра, — обещаю. —
Опоздаю максимум на полчаса. Задержись, пожалуйста.
— Скину тебе ссылку на кроссовки, —
деловито отвечает Адель. — Тридцать седьмой с половиной. Быстрая
доставка.
— Ладно.
— И силиконовые шнурки.
— Не наглей.
— Ладно-ладно, я должна была
попытаться. Шнурки сама себе куплю. Так уж и быть.
— Ведите себя хорошо, — с нежностью
произношу.
— Все будет чикибамбони. Тай, не
нагнетай, — смеется с собственного каламбура.
Улыбнувшись своему отражению в
лобовом стекле, прячу телефон в объемную кожаную сумку. Провожу
ладонями по чуть помявшейся деловой серой юбке и поправляю
воротничок белоснежной рубашки.
Перед встречей с новыми
субподрядчиками переживаю. Уже, конечно, не так, как в первый раз,
но отголоски страха быть непринятой в серьезном, практически
состоящем из мужчин строительном сообществе, еще возникают.
Пока иду по асфальту, радуюсь тому,
как весело стучат набойки на шпильках. После полутора лет,
проведенных в кедах, этот звук ощущается приятно, а
заинтересованный взгляд молодого мужчины, с которым я сталкиваюсь у
входа, и вовсе льстит, не скрою.
— Вас ожидают? — спрашивает
услужливая девушка-администратор.
— Да, — вежливо киваю. — Но я
сначала зайду в уборную.
— Конечно, по коридору и
направо.
— Спасибо, — подмигиваю ей.
Распечатав упаковку с прозрачными
чулками, скидываю узкую туфлю и задираю юбку.
— Ой, — смущенно улыбаюсь
симпатичной блондинке, которая выходит из кабинки. — Простите,
пожалуйста.
— Ничего страшного, — по-простому
отвечает она и включает воду.
— Дресс-код, — закатывая глаза,
объясняю, быстро справляясь с чулками и возвращая тесную юбку до
приличной длины.
