Забери меня от него

- Не ломайся, раздвинь ноги шире.

Слышу старческий голос из спальни. Этого чудака не должно быть дома! И кому он это говорит?! Иду туда и немею на пороге. Эта пигалица под ним. Кровавая пелена перед глазами. Она сама или он ее все-таки заставил? Не зря мне всегда казалось, что это старый козел на нее виды имеет.

Смотрю в ее испуганные глаза и на обнаженное тело, которое она прикрывает ладошками. Ее лицо залито слезами, и она громко и часто дышит, почти задыхаясь. И из меня все бесы выходят.

Нам надо сваливать, дело сделано, но я не могу ее с ним оставить. Не могу!

- Ты кто такой? – шипит хозяин этого дома, прытко спрыгивая с кровати.

Обрюзгший семидесятилетний дед, а с его эрегированного конца аж капает. Морщинистое лицо покрыто красными пятнами, а глаза блестят в ночи, точно два фонаря. Дед точно под таблами.

- Мразь! – выдыхаю и делаю шаг в его сторону. Бью с ноги в лицо, а потом куда придется. Не могу остановится, даже когда он валится на пол и закрываясь от меня руками, хрипло стонет.

- Уходим! – Орут пацаны, когда сейф обчищен. Замираю на мгновение. Она смотрит в мои глаза. Я в ее.

И несмотря на черную маску грабителя, знаю точно – она меня узнает…

За спиной хлопает дверь и влетает Захар. Он высокий, как и я, здоровый, широкоплечий, но я узнаю его под черной маской. В руках друга зажат пистолет.

- Черт! – выдыхает Заха. – Они что, дома?

Мычит громко, переминаясь на пороге с ноги на ногу.

- Она нас сдаст! – шепчет мне в спину, пока я отдышавшись снова бью маразматика по лицу. У того оно уже превратилось в кровавое месиво. И он больше не стонет. Он в отключке.

- Не сдаст! – отбиваю, бросая на Алену предупреждающий взгляд. Она жмется в угол кровати, натянув на себя одеяло и испуганно трясётся.

Смотрит на меня во все глаза. И мне кажется, что молит – забери меня из этого ада.

- Ты его грохнул? – спрашивает Захар торопливо. Наклоняется, чтобы прощупать у деда пульс. – А может и к лучшему. Нет свидетелей, нет проблем!

Но едва его пальцы касаются старческой шеи, как тот взмахивает рукой и сдирает с друга маску. Цепляется в его воротник, брызгая кровавой слюной.

Алёна испуганно охает, узнавая Захара теперь наверняка. Про меня и речи нет – я хоть и в черной маске, но меня она видит насквозь. И слышит голос, который отлично знает. Уж сколько мною сказано было ей слов. Почти в любви признавался совсем недавно…

- Тварь! – шипит Захар, выворачиваясь и бьет деда пистолетом в висок, а потом направляет на него дуло.

- Не надо! – вскрикивает мелкая. – Уходите! Я никому о вас не скажу! У него с памятью проблемы, он не вспомнит! А я…- Замолкает, смотря на меня во все глаза. – А я никому! Обещаю!

Звучит выстрел. Аленка визжит.

- Ты идиот! – тащу Захара на выход. – Зачем ты?

У деда прострелена нога. Жить будет…наверное. Хотя, если он успел сотворить с ней ЭТО, я его сам лично добью!

- Рука дрогнула, - мямлит друг.

За окнами сирена полицейских машин. Надо сваливать и чем быстрее тем лучше. Захар вдруг оборачивается и направляет на Алену пистолет, но я на автомате выворачиваю ему руку.

- Она сдаст нас! Базарю тебе!

- Уходим! – выдыхаю, забирая ствол. – Не сдаст!

Он бежит следом за мной по лестнице на первый этаж. Уже выйдя из дома, когда садимся в тачку и та срывается с места, слышу его шепот:

- Она сдаст нас! Ей надо прикрыть рот, слышишь? И плевал я на вашу любовь! Она под дедом лежала, ты вообще видел?! Он ее трахает! А ты все с ее невинностью носился! Хвастался, что ей восемнадцать и она девочка! Да дрянь она продажная и ее надо было грохнуть!

- Заткнись! – выдыхаю. – Она не могла сама. Он ее заставил! Или тетка подставила! Надеюсь, он не успел ее…Не был в ней. Не лишил девственности.