Примечания и сокращения:
MC – master of ceremony. Автору представляется, что озвучивание сокровенных мыслей похоже на ритуал. Без них можно, но чего-то не хватает.
Совочки – наполнены любовью и нежностью, не из-за идеологии, а из-за благодрности исполнителям этой самой идеологии, которые, стремясь к достижениям, высотам и прочим осчастливливающим все человечество вещам, не выкорчевали, не уничтожили исконное российское, патриархальное, милое сердцу ощущение житья-бытья, со всеми вытекающим материальными и совсем не материальными величинами.
Сны. Обманчивое, а иногда и очень приятное, ощущение управления реальностью.
Притчи Суфия — дар.
Большая девочка — отрывки из повести
st Адам II — отрывки из повести
Написал, Создал, Соткал, Сотворил!
Дрожишь, обессилев на мгновенье, левитируя в совершенной красоте,
осознав, приняв, испытав в себе обжигающую силу животворящей благодати откровения.
Но, что же тебе еще?
Что тебе?
Неужто, тебе Радость Творения недостаточна, мала, не дай Бог?
Тебе нужно Признание.
А не есть ли оно, Признание, как факт, поклонение Искушению в образе сочной/вялой трансличности – вульгарной капризной девкиguy с дурным вкусом, узким тазом и утробным воплем:
«Ну, удиви меня!»?
Или одеяло оно пуховое, облаком невесомым защищающее запеленывающее и убаюкивающее тебя,
дарящее тебе молочное состояние несмышленого покоя,
и абсолютной уверенности в любви и милости мира к тебе,
не основывающейся ни на каком человеческом опыте.
Ежеминутно, мир орет тебе в уши всякую ерунду, в основном, замечаешь, азбучные истины.
Это способ взаимодействия мира с тобой?
Нет.
Ты здесь ни при чем.
Мир не взаимодействует ни с кем, у него нет такой функции, он – фантом.
Слушать мир безрассудно, слушать себя опасно.
А что делать, в конце концов, ты его часть.
Если ты ошибаешься, делаешь неправильные выводы, поворачиваешь не туда, ляпаешь не то, свершаешь фатальное что-то, мир поправит тебя, поддержит, убережет?
Нет. Ты ему – никак.
Мир – спелый гранат.
Он манит познать себя и растрескивается под двоими пальцами, выпуская сок – кровь. Совсем немного сока, зерен много. Они все одинаковые.
Люди все одинаковые и все с ровными как у зерен краями. Если ты этого не видишь – наверное, не так смотришь.
Большинство тебя не осудит, ему наплевать.
Те, кто осудит по совести – вонючие морализаторы с большими карманами, полными мелких грешков. А они – то оказались лучше тебя, дальновидней, чище! Триумф как незавершенный Гештальт.
Те, кто будет судить тебя за деньги и даже по закону, рискуют вечной жизнью, поэтому государство им постоянно индексирует зарплату.
А вот сам себе ты суд единственный, неотвратимый и неоканчиваемый. И когда это доканывает настолько, что ты орешь в небо: " Хорош! Зовите уже палача!", тебе вежливо отвечают: "Извини, бро. Тут, на Земле, такое… Привыкнешь, так многие, если не сказать – все так живут."
"Надо любить людей! Надо любить себя", – требует мир.
Зачем фантому столько любви…
Как по мне, то, что стихи пишутся от любви или по горячим любовным поводам – большое заблуждение.
Любовь, она ж вообще… такая.
Придет, сядет тихонько в сторонке, на подоконник, например, с ногами заберется, на широкий такой, как в детстве в бабушкином-дедушкином доме. Ноги под себя подожмет, потому как зябко от окна: стекло холодное, рамы старые, хоть бумагой стыки заклеены, а все равно дует. Она в окно посмотрит, а за окном снег, снег. Хлопья крупные, влепляются в стекла. Влепляются- влюбляются. Вдруг, как вспомнит чего, да и спрыгнет на пол, танцевать. А и то: музыка в ней зазвучит громко, только… одна она ее услышит. Руки раскинет, весь мир бы обняла, да и поплакала бы от счастья. К чему? Да, ни к чему, любовь же… она такая.
