Открываю глаза за 5 минут до
будильника. Раннее пробуждение уже давно вошло в привычку, поэтому
организм просыпается именно тогда, когда мне нужно. Растираю лицо
ладонями. Как хочется поваляться в кровати еще хотя бы несколько
часов, но я не могу себе этого позволить. Много дел. Поднимаюсь,
обуваю любимые теплые тапочки. Без них по квартире не передвигаюсь.
Ноги мерзнут ужасно. Вот такая я мерзляка. Мама была такая же.
Всегда мерзла. Стоп. Не думать о маме.
Первым делом иду в ванную комнату.
По пути заглядываю в комнату бабушки. Она еще спит. Чищу зубы,
умываюсь, расчесываю волосы, заплетаю косу, делаю легкий макияж.
Улыбаюсь своему отражению. Мой утренний ритуал окончен.
На кухне готовлю бабушке завтрак,
сама ограничиваюсь кофе. Не могу есть по утрам. Когда я заканчиваю
раскладывать бабушкины таблетки в специальной коробке, где каждая
ячейка подписана определенным временем, она заходит на кухню и
целует меня в щеку.
- Доброе утро, внученька, - говорит
она, забавно зевая.
- Доброе, бабуль. Как спалось?
- Хорошо. А ты опять рано встала,
золотко? Я же говорила, что сама могу разложить лекарства!
- Можешь, но мне не трудно. Завтрак
на плите. Покушай обязательно! Я сегодня могу задержаться. Нас на
последнем занятии обещали повезти в морг на вскрытие.
- Фу, гадость. Вот нужно оно
тебе?
- Бабуль, я – будущий хирург. Нужно,
конечно, - смеюсь я.
- Ты будешь живых оперировать, а не
мертвых.
- Зато у мертвых можно детально
изучить внутренности…
- Ой, не надо! – машет руками
бабушка. Я снова смеюсь. Целую ее в висок.
- Я одеваться, и выхожу. Позвоню,
как будет время. Не скучай.
- Мы с Верой Павловной сегодня
собирались в новую кофейню сходить.
- Сходите обязательно! Деньги
есть?
- Обижаешь! И хватит мне свою
стипендию подсовывать. Ты и так на себя лишнюю копейку не
тратишь.
- А мне и не надо, - отвечаю я.
Вижу, что бабушка поджимает губы. Убегаю, чтобы опять не подняла
тему денег.
Захожу в свою комнату. Надеваю
любимое тонкое шерстяное платье. Я его на распродаже отхватила за
смешную цену. Оно хорошего качества, свободного кроя. Не люблю,
когда вещи обтягивают фигуру. Складываю в сумку тетради для лекций.
Сегодня у нас их три. Последнее занятие – практика в морге. Ух.
Многие наши девчонки страшатся идти, а мне все равно. Я иду туда
получать знания. Главное – отстраниться от лишних мыслей. Обуваю
сапожки, надеваю куртку. Выбегаю из подъезда. Переживаю, что
опоздаю на троллейбус. Тогда придется ехать с пересадками, терять
время.
Я успеваю, занимаю свободное место у
окна, облегченно выдыхаю. Теперь 20 минут в пути, и я переступлю
порог любимого медуниверситета. Поступить туда было моей мечтой с 9
лет. В том возрасте я попала в больницу. Воспалился аппендицит. Мне
провели операцию. Я быстро восстановилась, но нахождение в клинике
произвело на меня неизгладимое впечатление. Мой лечащий доктор был
бедный на обходе. Я засыпала его сотнями вопросов. Он на все
терпеливо отвечал, а после брал меня с собой к другим пациентам. Я
была так счастлива! Я пообещала ему, что однажды стану его
коллегой. Михаил Викторович ответил, что будет только рад.
Я упорно шла к своей цели. Заранее
готовилась к поступлению, изучала дополнительную литературу, могла
ночами не спать, читая очередную интересную книгу из области
медицины. Мои труды дали плоды. Я поступила на бюджет. Мама так
гордилась мной. Я прыгала чуть ли не до потолка и плакала от
счастья.
Все рухнуло в один момент. В день,
когда погибли родители. Точнее, мама и отчим. Мне позвонил
сотрудник полиции и сообщил, что их автомобиль слетел на повороте в
кювет. Приехавшая скорая лишь констатировала смерть. Оба погибли
мгновенно. Я ездила на опознание в морг. Мне показали только лица.
Тела были изувечены от многочисленных травм. Я не могла поверить в
случившееся. Мама за день до этого вручила мне свой кулон – сердце
с рубином в центре на золотой цепочке, просила хранить и потом
передать своей дочери. Она как будто чувствовала, что мы больше не
увидимся. Так и случилось.
