— Александр Михалыч, рабочий день закончился два часа
назад. Что сидите-то?
Постовая сестра Любаша стояла в дверях ординаторской. Красивая,
молодая, никак не вяжущаяся с этим местом. Он всё гадал, что
заставило её работать здесь. Человека без тяжёлого прошлого, на
первый взгляд. Он не знал о ней ничего, да и не стремился узнать.
Работала она хорошо, нареканий к ней не было, руки росли откуда
надо и душа не чёрствая. Всё это в сочетании с симпатичной
внешностью производило самое благоприятное впечатление.
— Да, надо домой. Сейчас пойду. Я только додумаю мысль и
пойду.
— Вы про Нефёдова?
— Да.
— Жалко парнишку, почему онкологи оперировать отказались?
Он же молодой, выдержал бы. Да? Или я не понимаю?
— Вот и я думаю — почему? И что можно сделать, чтобы
взяли.
— Но это же не причина домой не идти? Думать-то и дома
можно…
— Можно. Только сложно. Тёща приехала.
Любаша рассмеялась, звонко и задорно так.
— И что вы, мужчины, так тёщ своих не любите?
— Это процесс взаимный. Полностью взаимный. Я бы даже
сказал взаимообратный. Как тёща любит зятя, так и зять любит тёщу.
Ладно, я пошёл.
***
— О! Явился! И где тебя носило? Рабочий день закончился
давным-давно.
— И вам не хворать.
Саша не успел разуться, как на руки забралась дочь. Обвила
ручонками шею и прижалась к щеке.
— Папочка! Я скучала!
— Да ты ж моя золотая хорошая девочка. Я тоже очень сильно
скучал. Мама где?
— В магазин пошла.
Достал мобильник. Набрал вызов.
— Ася, ты где? Мне к тебе подойти?
Услышав жену, сообщил, что сейчас будет.
— Сашенька, я маму встречу и вернусь. Тебе сок? Шоколадку?
Что купить?
— «Сникерс», большой, два. И сок яблочный, и колу.
Девочка растопырила пальчики, делая вид, что считает.
— Хорошо, принесу, жди.
— Ты вправду всю эту отраву ребёнку покупать собрался? Ещё врач!
Да тебя близко к больным подпускать нельзя.
— Да, я понял! До свидания, Сашенька.
***
— Ася, Ася! Я тут. Что нагрузилась-то? Меня подождать не
могла?
— Ты поздно!
— Прости. Домой идти не хотелось.
— А я ждала.
— Она скоро уедет? Я про тёщу! Ну что ты смеёшься? Ася,
серьёзно. Она пилить и сверлить меня приехала?
— Она приехала мне помочь. Мне рожать скоро.
— Через два месяца.
— Ты чуть-чуть забыл сколько мне лет, и мы ждём двойню. Кто
его знает, когда. С двойней не дохаживают.
— Ты не нервничаешь? Благодаря маме своей? А, Ася?
— Нервничаю.
— Хочешь сказать, что вот так встречаться в магазине
нормально? Чтобы поговорить, парой слов в спокойной обстановке
перекинуться?
— А если тебя не будет дома, когда начнётся? Ты работаешь и
дежуришь. Сашку куда? Я про всё остальное молчу. Потерпи!
Пожалуйста!
— Поговори со своей матерью, пожалуйста.
— Я поговорю. У неё есть причины так к тебе относиться. Но
я поговорю.
— Ася, не плачь. Ну что ты, Ася!
Только она всё равно плакала. Уткнувшись в его плечо. Горько
так. А он думал и жалел её и понимал, что действительно не прав.
Что это эгоизм, так себя вести. Что присутствие её матери сейчас
просто необходимость. Да и потом несколько месяцев тоже. Надо
перетерпеть, собрать силы и перетерпеть.
Но как это сложно! Дома отдохнуть хочется, расслабиться, дочку
обнять. Кровиночку ненаглядную. А тут одни претензии и упрёки.
Вот как заведённая — всё говорит и говорит гадости в его
адрес.
Он пытался в спальне от тёщи укрыться, так она двери
нараспашку — и снова говорит и говорит. Ася старалась
заступиться, не вышло. Только слёзы одни.
