Алевтина Семеновна почувствовала ожегший болью ее обнаженную
пятую точку шлепок увесистой ладони и резко вынырнула из вязкого
удушливого забытья. Плохо понимая где она и что с ней случилось
дернулась, пытаясь выбраться из неудобного положения, и поняла, что
кто-то крепко придавливает ее к столу, удерживая руки в крепком
захвате.
- Не дергайся, мелкая дрянь! – зло взрыкнули над ней. – Я покажу
тебе, как дерзить! К тебе быстро придет понимание, кто тут главный
и, что меня надо слушаться!
Если бы выдавали премию за самый ошеломленный взгляд, то она
получила бы ее, заметно обогнав своих конкуренток. Сказать, что
Алевтина Семеновна была в шоке – ничего не сказать. Уж сколько она
всего успела увидеть за свои 79 очень разных лет, а такого даже
представить себе не могла.
Она ведь только минуту назад шла с рынка домой…
И вновь попу обожгло увесистым шлепком, а бедро пронзило резкой
болью от грубого щипка.
- Прекратите немедленно это… - попыталась грозно возмутиться
она, но из горла вырвался лишь едва слышный хрип.
- Ты поставишь свою подпись под брачным договором, если не
хочешь, чтобы в следующую нашу встречу я приказал тебя выпороть у
столба, как какую-нибудь проворовавшуюся прислугу! – и еще один
хлесткий шлепок достался и так уже горящей от ударов попе.
Это она – мелкая дрянь?! Выпороть у столба?! Что за чертовщина?!
Что это за шутки?! Кто мог так насмехаться над ней?
Какой брачный договор? Ее ненаглядный дед, с которым они живут
душа в душу уже 58 лет, был жив и здоров, на сколько это было
возможно в возрасте 85-ти лет, когда она утром пошла на рынок за
продуктами.
Неужели скрытая камера?! – с ужасом подумала она и, впервые, за
последние 35 лет уж точно, к ее щекам прилил яркий румянец. Не
хватало только на старости лет на весь мир голой попой посветить!
Позор-то какой!
Ну она им задаст! Она до суда дойдет! Охальники! Это ж подумать
только до чего развратники додумались! ...
Но когда и где они успели ее так ухватить? Что с ней сделали,
что она ничего не помнит? Алевтина попыталась восстановить события
последнего времени.
Перед глазами промелькнули картинки, как огромный черный
внедорожник, который вывернул на встречную полосу, чтоб не сбить
выбежавшую из-за автобуса девчушку, понесся виляя и пытаясь
затормозить к противоположному тротуару, где стоит она, Алевтина
Семеновна. Визг тормозов, сонм автомобильных гудков…
Попу в очередной раз обожгло болью, напомнив, что для
воспоминаний она выбрала крайне неподходящую кампанию.
Не время выяснять детали всей этой аморфии. Сейчас главное,
вырваться из захвата этого извращенца и понять, кто они такие, и
куда следует бежать, чтоб потом так ответить, что больше этим
беспредельщикам неповадно будет над пожилыми людьми так
насмехаться!
Очередной болезненный шлепок и язвительный вопрос:
- Ты все еще не хочешь подписать бумаги?
Перестав обращать внимание на все странности происходящего и
кипя от негодования, Алевтина извернулась и больно лягнула своего
обидчика, попав каблуком ему по колену, с мстительной радостью
услышала его болезненное шипение. Захват руки, удерживающей ее,
заметно ослаб.
Воспользовавшись минутной растерянностью хулигана, Алевтина
Семеновна рванулась в сторону, краем сознания отмечая удивительную
для ее больной спины гибкость и уж очень могучее, «не городское»
телосложение «воспитывающего» ее мужчины.
Как молодая козочка она скакнула к двери.
Комната больше всего напоминала кабинет из тех прошлых, еще
довоенных лет, когда маленькая девочка Аля после школы
забегала к отцу на работу в похожий кабинет, чтобы занести
купленный у бабы Зои горячий пирожок, отчитаться, как прошел день в
школе, и потом не спеша пойти домой делать уроки.
