В Город-крепость мы прибыли уже к
вечеру. Я с трудом понимала, что происходит и не воспринимала
реальность. Меня кто-то вел, подхватывал под локти, переодевал. Все
казалось нереальным. Перед глазами постоянно появлялось лицо мужа,
правителя Черной Пустоши, Карла Сварта, которое медленно
покрывается инеем, а потом и вовсе превращается в лед. В груди
горело, словно туда бросили раскаленных углей, глаза не видели
из-за слез, а дыхание сперло так, что для каждого вдоха приходилось
делать усилие.
- Карл.... - шепнула я, когда кто-то
уложил меня в постель.
- Карл... - снова повторила я, когда
чьи-то руки насильно влили мне в рот что-то горькое.
Хотелось кричать и, наверное, я
кричала потому, что кто-то бегал по комнате и пытался успокоить. Но
я не понимала слов потому, что жгучая боль затопила сознание и с
каждым ударом сердца отдавалась в каждой клеточке.
Мне снова с силой влили в рот горечь,
и я постепенно начала ощущать, как тело наполняется тяжестью, веки
смыкаются, а в голове появляется густой туман, блаженный и
спасительный.
Я провалилась в сон, но даже там
видела хищное лицо Каравары и моего мужа, который ценой своей жизни
спас меня, брата, и все королевство от вторжения тьмы через
порталы. Я ощущала, как мечусь по подушкам, как волны жара и холода
прокатываются одна за другой, и как дрожит все мое естество, когда
хищный оскал хозяина льда становился слишком большим.
Утро ворвалось в мой кошмар, и успела
мелькнуть мысль, что это действительно лишь кошмар. Сейчас я открою
глаза, а рядом на постели мирно дышит его высочество, такой
спокойный и умиротворенный во сне.
Я разлепила веки и с трудом повернула
голову. Подушка оказалась пуста, и новая волна боли захлестнула с
такой силой, что меня согнуло. В голове вспыхнуло, я завыла.
- Карл....
Что-то произошло со временем.
Солнечный свет за окном стремительно поглощала тьма, но стоило ей
воцариться и протянуть ко мне хищные ледяные щупальца, снова
рассветало. Казалось, что по покоям стремительно передвигаются
какие-то тени, похожие на моих камеристок, управляющего Альре, даже
дворцового лекаря господина Вискольда. Они были прозрачные, едва
видимые, одинаково открывали рты, словно силились что-то сказать.
Если бы могла, я бы рассмеялась, потому что тени не должны уметь
говорить…
Мне было неинтересно смотреть на них,
потому что мой принц лежал на своем месте в постели и спал. Я
смотрела на его лицо, прислушивалась к дыханию. Ждала, когда
проснется, чтобы поведать о кошмарном сне, который приснился, пока
он спал. Я боялась пошевелиться, чтобы не потревожить его сон,
отчего-то понимая, что муж устал и ему очень нужен покой.
Временами тени прислуги становились
назойливыми, я слышала их голоса отдаленно, словно они силились
ворваться в нашу с принцем реальность, пробиться из мира призраков.
Но тьма за окном снова сменяла свет, и они оставляли нас. Я же
ближе придвигалась к мужу, потому что точно знала - даже спящий, он
защитит меня от ледяных щупалец, которые лезут в окно, скрывая
оскал ледяного господина.
С каждой сменой света и тьмы, тени,
которые пытались потревожить нас с принцем, становились все более
прозрачными, словно солнечный свет истощал их. Со злорадством я
ждала момента, когда они исчезнут окончательно, и никто не будет
мешать стеречь сон мужа. Карл Сварт спал глубоким сном и дышал так
тихо и размеренно, что в груди щемило от нежности, когда
вглядывалась в каждую любимую черту, не в силах отвести взгляда и
думать о чем-то другом.
А потом пришла боль. Что-то дернуло,
кольнув в самое сердце, и я ощутила, как последние силы оставляют
меня.
Показалось, кто-то рыдает рядом.
- Диларион! Принцесса! Ваш
зверь! Он умирает.... Он неделю не принимал пищи, принцесса, он
ведь умрет! Диларион, - повторял рыдающий голос.
