В Фанзии говорят, что мир заканчивается за Серым морем, где небо навечно сливается с водой в туманной дымке. Для рыбаков западного побережья и торговцев из столицы, Сребрянска, туман – лишь часть жизни. Он приносит сырость и заставляет зажигать маяки раньше времени. В полнолуние матери крепче запирают ставни, шепча детям старые сказки о «Высоких», что спускаются с гор, и о тварях, что бродят в молочной пелене.
Странные исчезновения здесь принято списывать на козни болот, а необъяснимые звуки – на ветер в Игольчатом лесу. Люди живут, не зная, что их остров – не просто клочок земли в холодном море, а хрупкий барьер на трещине между мирами. Они не ведают, что туман – шрам на теле бытия, а сказки о «Высоких» – забытая правда о тайных стражах.
Но для одной девушки всё это скоро перестанет быть просто фольклором. В тот день, когда туман заговорит с ней голосом из другой реальности.
Глава 1: "День, когда всё изменилось"
Утро этого дня ничем не отличалось от тысяч других. Солнце неторопливо поднималось над Сребрянском, окрашивая небо в нежные оттенки розового и золотого. Город просыпался под привычные звуки: сонный плач младенца, далёкий крик петуха и запах свежего хлеба, плывущий над мощёными улицами.
Обычный день. Один из бесконечной вереницы.
Но для девушки с тёмно-каштановыми волосами, спавшей в небольшом доме на окраине города, это утро должно было стать последним обычным утром в её жизни.
Лэя не услышала ни петуха, ни скрипа половиц под ногами бабушки. Первым, что проникло в её сон, был голос. Тихий, знакомый до боли, родной.
– Лэя… Лэя, милая…
Имя прозвучало колыбельной. Затем – лёгкое прикосновение. Тёплая ладонь легла на макушку, пальцы мягко погладили волосы.
– Просыпайся, солнышко. С днём рождения.
Лэя неохотно разлепила ресницы. Перед ней было лицо бабушки, Марианны. Шестьдесят восемь лет, прямая спина и острый взгляд серых глаз – таких же, как у Лэи, только холоднее. Лицо, изрезанное морщинами, не старил, а лишь рассказывали историю долгой и непростой жизни. Сегодня в этом лице сквозила непривычная мягкость.
– Доброе утро, ба… – прохрипела Лэя, прогоняя остатки сна.
Марианна улыбнулась одними уголками губ – для неё это было почти смехом.
– С днём рождения, моя девочка. Пятнадцать лет… – Голос на миг дрогнул. – Совсем взрослая.
Девушка села на кровати. Радость от праздничного утра была яркой, но короткой. За ней, как тень, пришла привычная холодная мысль.
Мама не разбудит. Папа не принесёт подарок.
Что-то сжалось в груди. Прошло восемь лет с того дня, как бабушка, с каменным лицом, сказала: «Они больше не вернутся». Восемь лет, а боль не ушла, лишь притупилась, став ноющей раной, что напоминает о себе в холода.
Лэя глубоко вдохнула и заставила себя улыбнуться. Бабушка не должна видеть её слёз. Не сегодня. Она потянулась и прижалась щекой к руке Марианны. Кожа была сухой и грубой, пахла мылом, мукой и домом. Безопасностью.
– Спасибо, что разбудила, – повторила увереннее.
Марианна, смутившись, легонько щёлкнула внучку по носу.
– Не за что благодарить, соня. Я встала в пять утра, чтобы приготовить праздничный завтрак, который уже стынет.
Женщина направилась к двери, но на пороге обернулась, и на лице появилась настоящая, тёплая улыбка.
– Поторапливайся. Блины лучше есть горячими. И я испекла твой любимый пирог.
– Яблочный? – глаза Лэи загорелись.
– А какой же ещё?
Когда дверь закрылась, Лэя быстро оделась и умылась ледяной водой из таза. Взгляд в маленькое зеркало над комодом – то же лицо, что и вчера. Бледная кожа, несколько веснушек, серо-зелёные глаза. Пятнадцать лет. Ничего не изменилось. Отчего-то эта мысль вызвала укол грусти.
Внизу её окутал божественный аромат: тёплый, сладкий запах яблочного пирога с корицей, смешанный с запахом блинов и мёда. На накрытом праздничной скатертью столе стояла дымящаяся стопка блинов, варенье и, в самом центре, его величество пирог – золотистый, с румяной корочкой.
