Хрупкая пепельноволосая женщина с большими серыми глазами,
обхватив руками плечи, стояла на высоком крыльце небольшой избушки
и испуганно взирала на беснующуюся толпу, словно грязная волна
подкатывавшуюся всё ближе и ближе.
- Ведьма! – истерично рявкала необъятных размеров тётка, потрясая
стиснутым кулачищем, которому бы любой молотобоец позавидовал. – На
костёр её!
- Она мою Бурёнку со свету сжила, - с готовностью подхватывала
тощая старуха с волосатой бородавкой на кончике длинного, загнутого
вниз носа.
- Не ври, твоя коровёшка сама от недокорма пала, - прогудел
чернобородый стражник, неохотно преграждая путь толпе.
Старуха задохнулась от возмущения, и ей на помощь моментально
бросилась лохматая рыжеволосая девица, которую, если бы удалось как
следует вымыть, можно было бы назвать даже красивой.
- Ах ты, охальник, - взвизгнула рыжуха и шлёпнула стражника по
руке, - да как ты можешь за ведьму заступаться?! А ну, пусти меня
немедленно, я этой курве бесстыжей все глазыньки повыцарапываю,
чтобы знала, стервь, как чужих мужиков уводить!
Мужчина помолчал, глядя на раскрасневшуюся от злости рыжуху, а
потом усмехнулся, сделал шаг в сторону и даже приглашающе взмахнул
рукой:
- Прошу!
Девица с готовностью ринулась в драку, растопырив пальцы подобно
пикирующему на добычу коршуну. Толпа замерла в предвкушении
кровавого зрелища, а пепельноволосая опустила руки, выпрямилась,
сверкнула серыми глазами и не попросила, нет, приказала:
- Не подходи.
- Ишь, стервь, не боится, - проскрипел скособоченный дедок и зло
плюнул на землю, метко попав на сапог стоящему рядом мужчине.
Рыжуха, услышав приказ, зло ощерилась и бросилась вперёд подобно
лохматой молнии. Она уже наверняка мысленно видела залитое кровью
лицо соперницы, слышала её испуганный крик, ощущала в руках мягкие,
выдранные с корнем волосы, но… Женщина неуловимым движением
выхватила из складок порванного в лоскуты платья небольшое в
бронзовой раме зеркальце и навела его на разъярённую девицу.
Ослепительная серебристая вспышка заставила всех поспешно
зажмуриться, по толпе прокатился вздох изумления, щедро
приправленный матерком тех, кто оказался недостаточно проворен и не
успел сберечь глаза, а когда все проморгались, вытерли слёзы и
уставились на крыльцо, там уже никого не было. Лишь грязной тряпкой
валялся сарафан да один лапоточек.
- Сбежала, стервь, - прошептал стражник и раздосадованно дёрнул
себя за бороду, - вот где мне её теперь искать прикажете, а?!
- А мы чаво, касатик, - прошамкала беззубая колченогая старушка,
которая только-только досеменила до толпы и теперь проворно
поворачивала назад, усиленно работая костылём, - мы люди тёмные,
невежественные, какие из нас советчики.
- И то правда, Авдотьюшка, домой пора, - прогудела мужеподобная
тётка и с хрустом размяла шею, - у меня в кузне дел до одури.
- А меня мамынька в лес послала, за земляникой, - испуганно
затараторила конопатая девчушка и для наглядности тряхнула огромных
размеров корзиной. – Сказала, пока доверху корзинку не наполню,
домой не ворочаться.
- Так тебе, милая, до белых мух енту корзину наполнять придётся, -
злорадно рассмеялась старуха с бородавкой, прицыкнула на исходящую
звонким лаем лопоухую собачонку и пошаркала прочь, что-то негромко
бормоча и охая.
- Да как же… - прогудел стражник и совсем по-мальчишески растерянно
добавил, - а я? А мне-то теперь чего делать, а?
***
Любимое зеркальце не подвело, перебросило прямо в небольшую
избушку, надёжно укрытую в глухой чаще леса.
- Ох, и бедовая же ты, Марфушенька, - покачала головой
пепельноволосая женщина, помогая подняться на ноги обнажённой
рыжеволосой девице. – Я уж думала, всё, сгинуть придётся, не
удастся мне сына взрастить, на коня посадить.
