Светящиеся сферы «наблюдателей» зависли над кратером, озаряя его призрачным светом. Их золотистое сияние отражалось в стоячей воде на дне, превращая красноватую жижу в расплавленное золото. Роман смотрел вверх, запрокинув голову, чувствуя, как шейные позвонки протестующе хрустят. Голос в его голове – не мужской и не женский, не молодой и не старый – продолжал звучать с отстраненным спокойствием учителя, объясняющего элементарные вещи нерадивому ученику.
«Человечество получит второй шанс, Роман. Но лишь те, кто достоин. Лишь те, кто сохранил человечность».
Сферы медленно кружились, словно исполняя неведомый танец, подчиняясь законам гармонии, недоступным человеческому пониманию.
– Как я найду их? – спросил Роман вслух. – Как узнаю достойных?
Одна из сфер отделилась от общего хоровода и опустилась ниже, почти к самому лицу Романа. Внутри переливался мягкий свет, пульсируя в такт неслышимой музыке. Сфера раскрылась, словно цветок, и внутри Роман увидел странный предмет – нечто похожее на компас, но вместо привычной стрелки там была голограмма с мерцающими точками разных цветов.
«Это укажет тебе путь. Каждая точка – иммунный человек, подобный тебе. Мы отметили тех, кто обладает качествами, необходимыми для возрождения. Добрые сердца. Чистые души. Сострадательные умы».
Роман осторожно взял устройство. Оно было теплым, почти горячим, и странно пульсировало в руке, будто живое. На голографической карте светились десятки разноцветных точек, рассеянных по пространству. Некоторые были ярче и крупнее других.
– Так много… – прошептал он, рассматривая россыпь светящихся маяков.
«Не так много, как вы думаете. Сотни из миллиардов. Капля в океане. Но достаточно для нового начала».
– Почему у точек разный цвет?
– Зависит от чистоты души… от наполненности…
Роман поднял глаза от компаса к сферам, кружащим над кратером.
– И что потом? Когда я найду их всех? Куда мы пойдем?
Голос в его голове зазвучал мягче, почти сочувственно:
«Мы вернемся за вами. Когда все будут собраны вместе. Мы заберем вас туда, где можно начать сначала. Планета, похожая на вашу, но не тронутая болезнью. Чистая. Ждущая».
Роман сжал компас в руке, чувствуя, как странная энергия пробегает по пальцам, поднимается по руке, растекается по всему телу. Возбуждение и страх, надежда и сомнение – всё смешалось в его душе.
– Почему я? – спросил он, наконец. – Почему вы выбрали меня?
Сферы над головой закружились быстрее, их свет стал интенсивнее.
«Ты искал ответы, когда другие просто пытались выжить. Ты рисковал жизнью ради незнакомцев. Ты сохранил веру в лучшее, когда всё вокруг говорило об обратном. Ты – мост между старым миром и новым».
Роман опустил глаза, чувствуя странную тяжесть от этих слов. Ответственность, возложенная на него, была огромной. Он должен был стать Ноем нового мира, собирающим не по паре каждой твари, а избранных – тех, кто сохранил человеческое лицо в мире, где человечество почти исчезло.
– Я сделаю всё, что в моих силах, – произнес он твердо.
«Мы знаем», – ответил голос с той же отстраненной уверенностью.
Сферы начали подниматься выше, их свет постепенно тускнел. Последними словами, прозвучавшими в сознании Романа, были:
«Мы будем наблюдать. Мы будем ждать. Мы вернемся».
Затем сферы вспыхнули ослепительно ярко, и когда Роман снова смог видеть, небо над ним было пусто. Лишь россыпь звезд да тонкий серп молодой луны освещали ночное небо.
Он стоял один на краю кратера, сжимая в руке странный компас – единственное доказательство того, что всё произошедшее не было галлюцинацией измученного разума. Устройство тихо пульсировало, и самая крупная точка на нем указывала в направлении, откуда он пришел – назад, к станции, к отцу Анатолию.
