Аннотация:
Щелчок, и в комнате загорается
тусклым светом бра.
— Ты?! — удивленно спрашивает Оля. —
Но как ты вошла?
Девушку вдруг охватывает паника, и
она, запахивая полы халатика на выпирающем животе, пятится
назад.
— А ты кого ожидала увидеть,
нищебродина?! Маргарет Тэтчер? Хотя куда тебе?! — злорадно искажает
в оскале рот женщина, и Ольга видит, что в ее пальцах блестит
холодный металл ключа.
— Но… — только и успевает сказать
Оля, как вдруг затылок пронзает резкая боль от сильного удара.
Девушка тяжелым кулем оседает на пол.
— Давай же, быстрее. Надо убраться
отсюда, пока Сережи нет, — скрежещет на периферии сознания женский
голос.
— Не делай этого… — срывающимся
голосом говорит Оля, — …Сережа тебя не простит.
Лондон, через пять
месяцев после свадьбы.
Оля стояла возле плиты и мерно
помешивала ложкой кашу в кастрюльке, то и дело, поглядывая на
Матвея, который юлой крутился на стульчике для кормления.
— Малыш, не вертись, — погрозила Оля сынишке пальчиком, — ты же
можешь упасть.
В ответ же она получила порцию
капризных гримас и плаксивое недовольство сынишки.
— Да, я знаю, мой маленький, что
тебе хочется играть, но для того, чтобы веселиться, сначала нужно
покушать.
Оля на мгновение отвлеклась от
плиты, пока разговаривала с сынишкой, и каша, тут же
воспользовавшись моментом, побежала через края кастрюльки.
— Да что же это такое! — топнула Оля
ногой и с надеждой перевела взгляд на дверь, в надежде что вот-вот
там покажется няня.
Ирина Львовна сегодня немного
задерживалась, а Леонид и вовсе куда-то запропастился с самого
утра. Оле пришлось одной управляться с сынишкой-егозой, ублажая все
его капризы.
— Оля, у вас что-то сгорело?! — вихрем влетела в кухню Ирина
Львовна, с тревогой оглядывая помещение.
Девушка еле сдержала счастливую улыбку. Ирина Львовна для нее
оказалась находкой. Добрая, мягкая по своей природе, в нужные
моменты женщина превращалась в защитника, хоть ее воинственность и
казалось нелепой на фоне хрупкого сложения.
— Не волнуйтесь Ирина Львовна, — Оля
с облегчением выдохнула и передала эстафетную палочку в виде ложки
няне Матвея. — Стоило немного отвлечься, и вот результат, — со
вздохом разочарования глянула она на плиту.
— Это не беда, — поняв, что
опасности нет, няня расслабилась и добродушно улыбнулась Оле, — вам
нужно было немного подождать меня. Погода на улице такая мерзкая,
что пришлось добираться до вашего дома на своих двоих.
— Боже, неужто опять гололед? — Оля
за суетой с маленьким непоседой даже на улицу ни разу не
выглянула.
— Да-да, он самый, — подтвердила
женщина, засуетившись возле плиты, и Оля невольно засмотрелась на
то, как ловко все получается у Ирина Львовны.
В ее руках дело буквально горело.
Минута, и вот уже плита отмыта от молока, вторая минута, и вот
чистая кастрюлька с кашей уже стоит на плите, а женщина продолжает
кружиться, за всем поспевая, готовя второй завтрак, только уже для
Оли.
— Да будет обо мне, — отмахнулась
няня. — Как себя чувствуете вы? Тошноты сегодня не было?
Оля отрицательно покачала головой.
Подойдя к Матвею, принялась его развлекать, играя и улюлюкая с
сынишкой.
— Нет, сегодня все хорошо. Да и ваш
чаек с мятой меня, если честно, очень спас, — Оля погладила
округлый животик.
Токсикоз при второй беременности был
жутчайший, и что самое ужасное, он пришелся именно на второй
триместр.
— А где же Леонид Леванович? — как
будто между делом поинтересовалась няня.
— А я не знаю, если честно. С утра
его не могу найти, — беззаботно пожала плечами Оля, но мельком
взглянув на женщину, заметила, как на ее лице проскользнуло
волнение.
— А в комнате его нет? —
встревоженные нотки в голосе Ирины Львовны немного напрягли
Олю.
