Мы не всегда ценим тех людей, которые с нами рядом и помогают нам.
Но когда их уже нет, сожалеем и ругаем себя, только бывает уже поздно. Давайте ценить тех, кто с нами рядом. Вот об этом мой рассказ.
В нашем городе жил старый одинокий человек Павел Иванович. А все называли его просто Иваныч. Жил он на берегу реки в маленьком полусгнившем домике с покосившимися стенами. Мало кто про него что-то знал. Одни говорили, что он приехал сюда после войны, другие – что здесь родился.
Только речь не об этом.
Иваныч был необыкновенно добрым скромным человеком, готовым поделиться с каждым нуждающимся последней краюхой хлеба, даже последним глотком воды. Многие обращались к нему. Всем помогал, не мог отказать, а люди только этим и пользовались.
Но стоило ему однажды из-за болезни отказать кому-то из рыбаков в ночлеге, все стали относиться даже враждебно.
– Да что он? Как он смеет? – говорил молодой Гришка. – Ишь, какой нашёлся, как будто лучше всех.
Мудрый Иваныч не обижался, а понимал, что люди его просто использовали. Они предстали перед ним бессердечными, лживыми, равнодушными, не способными даже и о себе – то позаботиться.
Слабое здоровье у труженика с каждым днём становилось ещё хуже. Он стал, как свеча, таять и понимать, что скоро уйдёт. А люди, как и прежде, оставались в стороне от него, не проявляли участия! А ведь он столько для них сделал!
Вскоре добрейшего Иваныча не стало, только мало, кто это заметил! По нему даже никто не всплакнул на очень скромных похоронах! А если сейчас придёшь на то место, где он жил, дома не увидишь. Говорят, что его разобрали на дрова (чтоб не напоминал). Может быть, тем людям, которых он согревал своим теплом и заботой, было совестно за то, как они бездушно отнеслись к безотказному одинокому Человеку?..
– Я рад, что вырос в Забайкалье, – сказал Андрей, – здесь природа словно по-другому живёт, не так, как где-то. Эти слова услышал его сосед Кузьмич и ответил:
– Да, Забайкалье – это для меня целый мир. Мир, в котором всё особенное. Лишь пугает меня одно: злость людей. Разве звери и птицы причиняют нам вред? Нет, конечно. – Андрей, а как ты к этому относишься? С болью в душе я за всё переживаю, но если подумать, что мы можем сделать? Люди теряют свои души, нет ни милосердия, ни сочувствия. Каждый, вернее, почти каждый человек живёт по принципу «будь что будет», старается только для себя.
Природа же не может терпеть это и рано или поздно мстит за все свои страдания.
– Кузьмич, а ведь всё можно было изменить.
– Но как? – спросил сосед.
– Да, именно, как? – повторил Андрей. – Ведь могли мы не пускать китайцев? Могли. Могли прекратить рубку леса? Могли. Иностранцам-то всё равно, что вместо леса останутся пеньки, вместо чистой реки будет нечто похожее на лужу, в которой не только нельзя будет купаться, там даже головастики не станут водиться. А нам здесь жить!
– Да, действительно, проблема нешуточная, – продолжил Кузьмич.– А вот при моём деде всё было не так. Можно было часами рыбу удить и не беспокоиться, что она убудет. Мы даже не знали про динамит, а про электрическую удочку тем более.
– Кузьмич, знаешь, когда я был в прошлом году в Белоруссии, то поразился, как они там живут.
– И что же тебя удивило, Андрей?
– Культура людей, как они заботятся о лесе и, конечно, многое-многое другое. Вот, например, окурок нужно бросить только в урну, а не на землю, как мы привыкли. Когда вернулся, то снова ужаснулся. Опять предстала пред глазами нелицеприятная картина: небо чёрное от дыма, сотни труб, устремлённых ввысь, загрязнённые реки… От чего стало стыдно.
