I
Я внимал этим повестям под сводами подземного царства, исходящим от падшего ангела. Он повествовал мне о своём падении с небес, о том, как из избранного стал посланником изгнанным. Не упоминал он о горечи и обиде на Творца, который когда-то даровал ему благоволение.
В то же время, он не мог не восхищаться красотой и величием небесного града, который посетил. Он описывал безграничные просторы и неприкосновенную чистоту, которые навсегда врезались в его память. Но что поражало больше всего – он всё ещё помнил свою прежнюю жизнь и любовь к Богу. И хотя он был падшим ангелом, он всё ещё лелеял мечту о возвращении в родной дом.
Эти рассказы оставили глубокий след в моей душе, заставили задуматься о хрупкости веры и любви к Творцу. Что может произойти, если мы потеряем эту связь? Может быть, именно в этой потере и кроется причина падения?
Мы с ним, падшим ангелом, лежали среди громадно боевых построек, словно затерянные под густой тенью виноградных лоз. Над нами раскинулось ночное небо, усыпанное звездами, которые, казалось, таяли в голубой мгле, уступая место приближающемуся рассвету. Молчание царило между нами, прерываемое лишь шелестом ветра, пробирающегося сквозь щели разрушенных стен.
Он не был демоном, как многие думали. Нет, он был просто… сломлен. Попал в ловушку собственных идеалов, запутался в паутине своих амбиций. Его крылья, когда-то сверкающие, словно жемчуг, были обгоревшие, перья осыпались, оставляя на земле темные пятна.
Я знал его историю, знал о его падении, о том, как он был изгнан с небес. Но я не осуждал его. В его глазах, когда-то сияющих божественным светом, теперь читалась лишь глубокая печаль и тоска по утраченному раю.
Мы лежали молча, каждый погруженный в свои мысли. Я смотрел на звезды, которые одна за другой гасли, уступая место первому лучу восходящего солнца. Он же, казалось, смотрел сквозь меня, сквозь все эти руины и разрушения, вглубь своей собственной души.
И я думал, что именно так и должно быть. Что иногда молчание говорит больше, чем слова. Что порой нужно просто лежать рядом с другим существом, разделять его боль и тоску, чтобы дать ему понять, что он не одинок.
«Что ты не пошел с ними? – кивнув головой, спросил меня падший ангел».
Время согнуло меня пополам, черные когда-то глаза были тусклы и слезились. Голос звучал странно, он хрустел, точно я – старик.
«Не хочу, – ответил я ему».
«У!.. Стариками родитесь вы, русские. Мрачные все, как демоны… Боятся тебя наши девушки… А ведь ты молодой и сильный…»
В тишине ночного сада, так мы с ним называли нашу дворовую обитель, листья шептались о чем-то своем, ветер играл с ними в догонялки. Я смотрел на его тень, на его крылья, которые казались такими далекими и чужими.
«Да, я русский. Да, время оставило свой отпечаток на моей душе. Но разве это делает меня хуже? Разве страх девушек – мерило моего достоинства? Я видел слишком много, пережил слишком многое. В глазах моих отражаются тени прошлого»
Он вечной юностью и безмятежностью, не может понять. У него нет груза воспоминаний, нет ночных кошмаров, которые преследуют меня во сне.
Я встал, опершись на древнюю ветвь дерева. Мой взгляд устремился к далеким звездам, холодным и безжалостным. Я всегда был ближе к ним, чем к людям. Они не судили, не осуждали. Они просто были. Свидетели вечной жизни.
«Да, я русский. И в моей душе живет сила, которая не сломится под гнетом времени и обстоятельств. Но однажды со мной случилось дежавю».
«Расскажи, как это было! – попросил меня падший ангел, чувствуя впереди одну из славных притч, сложенных на ходу».
И я рассказал ему эту притчу.
«В далекой деревне жил один старый мудрец, который всегда говорил, что прошлое никогда не умирает. Он рассказывал притчу о призраке прошлого, который посещал людей во снах и напоминал им о том, что они уже пережили.
