С визгом, от которого все уличные
кошки бросились в рассыпную, темно-серый эр-мобиль пытался
затормозить на пересечении Красной и Кожевнической. Вихляя из
стороны в сторону, он несся на меня, а я даже не пыталась убежать.
Только зажмурилась и прикрыла голову руками, словно это могло
защитить от удара.
Сходила за хлебушком,
называется…
Надсадный рев клаксона неумолимо
приближался. Я уже приготовилась к тому, что будет очень больно, но
за долю секунды до столкновения почувствовала, как на моем вороте
сжимаются чьи-то жесткие пальцы. Меня откинуло к стене стремительно
и с такой силой, что я не удержалась на ногах и бестолково
повалилась на тротуар, а эр-мобиль пролетел мимо и, с трудом
выровняв ход, исчез за поворотом.
В ушах звенело, во рту расползался
соленый привкус, но, если не считать дикого страха, от которого
чуть не разорвалось сердце, я была цела и невредима. Кряхтя и охая,
словно почтенная бабка, я поднялась, отряхнула подол серой юбки и
уже собралась поблагодарить своего внезапного спасителя, как
раздалось надменное:
— Тебя не учили смотреть по
сторонам?
Простые слова прозвучали хлестко. От
неожиданности я даже задержала дыхание. Потом обернулась и
взглянула на того, кто умел говорить так, что колени начинали
трястись.
На вид он был немногим старше меня.
Высокий, плечистый, но не громоздкий, как наш кузнец Юджин, а
гибкий словно дикий кот. Правильные черты лица, высокие скулы,
мужественный подбородок, недовольно поджатые губы. Одет он был
неброско, но дорого. Серая легкая куртка, застегнутая на все
пуговицы, черные брюки с такими острыми стрелками, что можно было
пораниться от простого прикосновения, идеально начищенная обувь, на
которой играли солнечные блики.
На его правой руке блеснул тяжелый
перстень с гербом. Значит, из Хайса. Из другого мира, в котором у
каждой семьи свой дом, окруженный ухоженными садами, ванные комнаты
такие, что можно танцевать, а прислуга день и ночь выполняет любые
прихоти хозяев.
Что этот баловень судьбы забыл в
нашем Муравейнике непонятно.
Глаза у него были темные, почти
черные. Я видела в них свое отражение, а еще плохо скрываемую
досаду.
— Я просто задумалась…
— Посреди дороги? — небрежно вскинул
бровь.
— У нас редко когда увидишь
эр-мобили, в основном телеги да верховые…— я попыталась
оправдаться, но выходило плохо и не убедительно, поэтому оставила
тщетные попытки и просто произнесла, — спасибо, что спас. Чем я
могу отблагодарить?
Он смерил меня оценивающим взглядом
и совершенно спокойно ответил:
— Ничем. Ты не в моем вкусе.
Что?! Он меня за кого вообще
принял?
Но разобраться с нахалом я не
успела. Он развернулся и, заправив руки в карманы, неспешно пошел
прочь, а меня окликнула мачеха, очень некстати выглянувшая из
портновской лавки тетушки Бри:
— Евка! Где шляешься? Нам долго еще
ждать?!
За ее спиной маячили сестры.
Высокая, тонкая, как жердь Камилла и чуть менее рослая, зато
пышногрудая Эмми. Глядя на меня, они хихикали и корчили противные
морды.
— Я даже не успела перейти на другую
сторону улицы.
— Клуша неповоротливая! — мачеха
никогда не стеснялась в выражениях, но в этот раз окатить меня
словесной грязью ей не удалось.
— Карла! Ты разве не видела? —
возмутилась хозяйка лавки, — девочку чуть эр-мобиль не сбил!
Поганые аристократы накупят игрушек, а потом по городу носятся и
людей калечат!
— Эр-мобиль? — хором воскликнули
сестры и, ожесточенно отталкивая друг друга локтями, бросились к
выходу.
— Он самый. И если бы не тот парень,
который появился словно из-под земли, Еву размазало бы всей улице.
Он, кстати, тоже не из наших. Шибко уж осанистый и порода сразу
видна. Не иначе из Хайса к нам пожаловал.
— Где? — сестры метались по улице,
отчаянно шаря безумными взглядами по сторонам, — где они?
