Безмолвие пронзил крик, эхом разнесшийся по коридорам тихой больницы. Совершен необходимый первый вдох. Все закончилось. Жаклин зажмурилась и, напоследок изнеможенно выдохнув, откинулась на подушку. На лбу выступили капли пота, тело ныло, каждая мышца кричала в агонии. Женщина лежала с закрытыми глазами, еще не собравшись с духом для встречи с плачущим существом, над которым суетились медсестры.
– Мисс Беннет?
Она узнала мягкий голос акушерки, но проигнорировала ее. Плач приближался – чем ближе он доносился, тем тише становились всхлипы.
– Мисс Беннет, совершенно нормально чувствовать себя разбитой после пережитого. Пожалуйста, откройте глаза. Разве вы не хотите познакомиться с дочкой?
Жаклин сдержалась, чтобы не замотать головой из стороны в сторону и не закричать: «Нет!» Сжала челюсти, крепко стиснула зубы и взглянула сквозь прищуренные глаза.
На руках акушерки, не сводя серых глаз с матери, извивался крохотный розовый младенец. Радужки новорожденной затмила золотая вспышка, и у Жаклин перехватило дыхание. Сердце замерло. Ей померещилось? Она провела руками по слипшимся от пота волосам, дрожащие пальцы зацепились за спутанные пряди. Затем женщина отрицательно покачала головой, и от этого движения мир вокруг нее закружился. Это не ее дочь, и она никогда ею не станет.
Снаружи прогремел раскат грома, и в темном небе сверкнула молния, озаряя тусклую больничную палату. Взгляд Жаклин метнулся к окну. Надвигающаяся буря могла – хоть как-то – отвлечь ее внимание от малышки в пеленках, которую протягивала ей акушерка.
– Мисс Беннет, с вами все хорошо? – Акушерка передала ребенка медсестре, и они, стоя бок о бок, обратили пристальные взгляды на пациентку.
Жаклин продолжала мотать головой, не отрывая глаз от окна. Желудок скрутило от беспокойства, к горлу подступила желчь. Она с трудом сглотнула, но это не помогло унять тревожное предчувствие. По спине пробежала дрожь, тонкий больничный халат не согревал ее от пронизывающего до костей холода.
Он здесь.
Воздух сгустился, по коже заскользили электрические разряды, поднимая на теле каждый волосок. Жаклин ощутила, как темная магия, словно густая маслянистая смола, проникающая во все щели, заполняет комнату.
Акушерка и медсестра сначала потеряли дар речи, а затем застыли на месте, как и два других сотрудника больницы, которые суетились в палате. В голове Жаклин эхом отдавалась тяжелая поступь, в унисон ее неровному сердцебиению.
Плач ребенка усилился.
Жаклин понимала, что необходимо забрать малышку из рук оцепеневшей медсестры. Ребенок был в опасности, вдруг она уронит ее?
«А разве это так уж плохо? – прозвучал мрачный голос в ее сознании. – В этом случае она больше не будет твоей головной болью».
Малышка продолжала извиваться, ее пухлое личико с каждой минутой краснело все больше. Жаклин лежала, парализованная страхом и усталостью, не в силах пошевелиться.
В палату вошел блондин в больничном халате, его пристальный взгляд остановился на женщине, прежде чем переместиться на ребенка. Одно его присутствие поглощало весь кислород в помещении. Легкие Жаклин сжались, она сделала несколько коротких и прерывистых вдохов.
Блондин склонился над женщиной. Его ангельская внешность напомнила Жаклин, что именно привлекло ее в нем в первую очередь.
– Решила, что сможешь утаить ее от меня? – Хриплый голос вошедшего в равной степени завораживал и вселял страх.
Жаклин собрала последние капли мужества, оставшегося в ее хрупком теле, и прошипела:
