Увы и ах, в нашем клане вновь ни
одного беты за год. Бедная Марьяна все прошедшие двенадцать месяцев
усиленно молилась Луне, желая повторить мою судьбу и оказаться
поздноцветом, но так и не обратилась. Правда, ей было лишь
шестнадцать, возможно следующий год окажется более удачным для
девушки. Я хотела подойти к соседке и утешить её, однако она,
испуганно сверкнув глазами, переходила дорогу, стоило мне только
посмотреть на неё. Впрочем, Марьяна была не единственной такой.
Наоборот, теперь стало модным не общаться с семьёй Роджерс из-за их
непутёвой дочки, посмевшей на весь Волчий Мир оклеветать великих
альф и омег.
- Мы разорены, - каждый вечер
сокрушалась мама, сидя за кухонным столом и подсчитывая крохи
денег. Уже больше двух месяцев в папиной мастерской не было ни
одного клиента.
Мама попыталась устроиться уборщицей
к городским бетам, но все её усилия оказались напрасны. Стоило им
понять, что перед ними стоит Лиза Роджерс, как благодушные улыбки
мигом слетали, оставляя холодный оскал. Некоторые не церемонились и
молча хлопали дверью, даже не утруждая себя этикетом.
Бред и Майкл подрабатывали мальчиками
на побегушках у Филипа Крамера. И то, как мне казалось, из-за
старой дружбы с отцом.
Всю зиму наша семья питалась
исключительно овощами, присланными бабушкой из деревни. Мясо мы
видели лишь раз в неделю, по воскресеньям. Моя самка выла от
голода. Однако я молчала. Родные ни словом не обвинили меня в своём
плачевном состоянии, но я видела немой упрёк в их глазах. Это мои
слова лишили их привычного комфорта и благосостояния.
- Лучше бы она так и не обратилась, -
услышала я как-то поздним вечером тяжёлый вздох отца,
успокаивающего в очередной раз плачущую маму.
И я полностью была с ним
согласна.
Все зимние каникулы я просидела в
своей комнате, разглядывая кружащиеся снежинки за окном. И
созваниваясь с Итаном. Волтер не признавался, но я догадалась, что
его отец изменил мнение обо мне и стал противником наших отношений.
Сам парень по известным причинам не мог приехать ко мне. Я же за
это время поняла, что очень сильно скучаю по нему. Мне физически не
хватало его постоянного присутствия и поддержки, настолько я
привыкла к нему в своей жизни. Он всегда умел меня расслабить,
вовремя пошутив, или, наоборот, настроить на рабочий лад.
После той злосчастной конференции
Итан ни словом, ни взглядом не дал понять, что ему не понравились
мои обвинения. Более того, он обнял меня, прижав к крепкому телу, и
поцеловал в щёку. Однако я всей волчьей сущностью чувствовала, что
задела какие-то внутренние струны его души. После этого что-то
изменилось в наших отношениях. Исчезла привычная лёгкость. Даже в
телефонных разговорах постоянно присутствовала напряжённость.
Общение постоянно прерывалось паузами. А вскоре и вообще сошло до
банального "Привет. Как дела? Нормально? Хорошо. Мне пора". Его
жизнь была насыщена разными событиями. Я постоянно видела его
вместе с Марком и Закари в новостях по телевизору. Или же читала
статьи в журналах и газетах. На многих фотографиях Итана окружали
красивые девушки, из-за которых меня сжигала безумная ревность. В
приступах гнева я рвала бумагу на мелкие кусочки. Такая
импульсивность была совсем мне не свойственна, но стоило на миг
представить Волтера с другой, как гнев затуманивал мозг, кровь
приливала к лицу и руки сами собой крушили всё вокруг.
А потом Итан позвонил и сказал, что
отец решил его сосватать.
На секунду моё сердце перестало
стучать, а затем так громко и часто забилось, что заболел
висок.
- Что значит сосватать? - сипло
поинтересовалась я, оседая на кровать. И растекаясь лужицей от
бессилия.
- Для меня ничего не значит, -
заверил он, - не переживай. Отец чересчур близко принял твои слова
и теперь переживает, как бы это не отразилось на нас с Марком. Я
совсем разберусь. Слышишь?
