Матвей
― Матвей Глебович, кого из девушек предпочитаете сегодня? – управляющий клуба протягивает мне папку, где написаны женские имена буквами на арабский манер.
– Вон ту, которая возглавляет список и стоит тройную цену, – неужели он до сих пор не запомнил, что мне плевать на имена, главное, чтобы работала бесперебойно и на полную мощь. Усмехаюсь собственной аллегории.
– А, может, ты и ко мне подойдешь? – мой заместитель и партнер по бизнесу вновь недоволен, что я номер один. Всегда и везде. Салим оборачивается:
– Сергей Александрович, ваш выбор следующий. А это новенькая, Матвей Глебович.
– Ну, вот ее и давай.
– Мне тоже что-нибудь из новенького, – когда же ты перестанешь повторять за мной…
– На сегодня она одна.
– Ладно, тогда Эльвиру.
Вновь состроил недовольную рожу, а я демонстративно развел руками. Каждый раз пытается меня обскакать, но безуспешно.
– Сейчас мы подготовим девушек, и я приглашу вас.
Прекрасно. Откидываюсь на спинку дивана, который все еще пахнет салонной кожей. Беру в руку сигару, вдыхаю аромат табачных листьев и закрываю глаза. Музыка бьет по ушам, не давая расслабиться полностью. Вечеринка по поводу подписания контракта с очередным крупным клиентом, как обычно, переваливает за полночь и включает в себя клуб «Золотая лань», выпивку и женщин. Сейчас мне просто нужно трахнуть кого-нибудь и поехать домой, где я смогу наконец-то отдохнуть, без галдежа и надоедливых вечно заискивающих девиц. Голос Салима выдергивает из полусна:
– Девушки готовы. Матвей Глебович, вам в первую комнату. А вам Сергей Александрович, в пятую.
Даже в номерах я его переиграл. Отлично. Мне нужен хороший трах, как раз за тройную цену. Иду, предвкушая львицу. Облизываю пересохшие губы и открываю дверь. Брюнетка сидящая на углу кровати вздрагивает и поворачивается ко мне, прижимая к груди руки, сжатые в кулаки. Молилась, что ли? Привык немного к другому, но может, эта новенькая знает толк в хорошем сексе. Хотя начинаю сомневаться, подойдя ближе: опустила руки и вцепилась в матрас, будто это ее сокровище:
– Ты, чего на меня так смотришь? Можешь начинать раздеваться.
Взгляд такой, будто перед ней убийца, ей-богу. Провожу большим пальцем по губам, а смотрю на ее: сочные, налитые, ротик слегка приоткрыт. Думаю, что мы с ней договоримся. Вот только глаза становятся еще более испуганными:
– Не хочешь, я сам тебя раздену.
Обхватываю ее за талию и рывком стягиваю вниз. Так уже лучше. Она издает короткий стон. Узкое платье нелепого песочного цвета слегка задирается на бедрах, а под ним надеты обычные колготки, вместо чулок. Раздевание будет долгим. Но то, что она подо мной уже хорошо, хотя дышит так, словно пробежала стометровку. Снимаю галстук, не сводя с нее глаз. Когда начинаю расстегивать рубашку, она отворачивается и зажмуривает глаза:
– Послушай, я заплатил за тебя три цены, ты хоть посмотри на меня.
Никаких изменений, только вижу, как еще больше отворачивается, а руки сжимаются в кулаки. Провожу ладонью по ее колену и поднимаюсь к бедру, отчего она вся напрягается, а потом и вовсе издает всхлип, похожий на предвестник бабских рыданий. Беру ее за подбородок и разворачиваю к себе:
– Слушай меня внимательно, повторять не буду. Мне не нужна безмолвная кукла. Я не насилую женщин. Я их покупаю. Будь любезна, – растягиваю каждое слово, чтобы до нее дошло, что они пропитаны сарказмом, ― смотри на меня, как все шлюхи с любовью и обожанием.
На мои слова ее глаза наполняются соленой водой. Прекрасно.
– Может, за тройную цену ты решила разыграть спектакль?.. Я устал детка, деньги не заберу, только не строй из себя непонятно кого. Тебе сколько лет-то?
– Двадцать один, – еле слышно произносит и облизывает пересохшие губы, чем чертовски меня заводит. Оказывается, я люблю тихонь и недотрог.
