Игорь вышел из экспресс-лифта, доставившего его за несколько секунд с борта ледокола «Северный путь» в прихожую института, и замедлил шаг, чтобы успокоить вестибулярный аппарат. Некоторые реакции человеческого организма прогресс устранить не в силах. Хотя в рекламе нового импланта от «Идеального здоровья» говорили, что он блокирует даже морскую болезнь.
Игорь пересек тускло освещенную прихожую, в которой оказалось не так холодно, как он ожидал, и подошел к большой панели-администратору.
– Доброе утро, ― приятным баритоном заговорил тот. ― Пожалуйста, назовите имя и цель визита или приложите пропуск сотрудника.
– Игорь Михайлович Селиванов, приглашение.
Администратор на секунду замолк, а затем разразился мелодией из старой классики.
– Добро пожаловать в «Акваполис», Игорь Михайлович. Хорошего вам настроения.
«Обязательно», ― подумал Игорь, проходя в открывшуюся широкую дверь, больше всего напоминавшую пасть глубоководного чудовища, но в этом как раз не было ничего удивительного.
Лифт в конце небольшого коридора оказался не экспрессом, и Игорь уже в приподнятом настроении вынырнул под яркие огни широкого холла научно-исследовательского института «Акваполис». Здесь, под прозрачным куполом, гордостью архитектора, царила чинная тишина, столь непривычная после столицы. Люди в светло-синих халатах или комбинезонах сновали туда-сюда, но разговаривали тихо. Поэтому громкое «Привет!» заставило Игоря вздрогнуть и обернуться.
– Агата, ― выдохнул он, ― я тоже рад тебя видеть.
Она мало изменилась за прошедшие десять лет. Те же непослушные русые кудряшки, правда, ставшие короче и обретшие модную фиолетовую прядку, те же изящные маленькие ладони, казалось, живущие своей жизнью. Преподаватель по ботанике говорил, что если студентка Волкова поймет, куда девать руки, то мир вокруг остановится. И те же умные серые глаза, смотрящие пытливо, будто разгадывали какую-то тайну.
– Что? ― спросил Игорь. ― Изменился? Постарел? Полысел?
– В наше время старость это роскошь, а твою шевелюру может проредить разве что убойная доза радиации, ― усмехнулась Агата. ― Нет, ты будто стал серьезнее, волосы потемнели. А еще у тебя круги под глазами.
– Ледокол, ― кратко ответил Игорь.
– Понятно, ― протянула Агата, чуть подняв брови. ― Океанолог с мировым именем страдает от морской болезни. Просто штука века. ― Она помолчала. ― Я думала, ты не приедешь.
– Отпуск для меня священен, ― кивнул Игорь, улыбнувшись. ― Но мы столько лет не виделись. К тому же дело обещает быть крайне интересным.
– Больше, чем ты думаешь, ― согласилась Агата, смотря куда-то за его плечо. ― Пойдем скорее в океанариум, пока тебя не узнали поклонники и не утащили в кофейню.
Игорь и правда увидел, как к ним приближается пара человек, что-то говоря друг другу и так широко улыбаясь, будто вешалку проглотили.
Он поспешил за Агатой, свернувшей за огромный голографический термометр, показывающий состояние воды, в небольшой коридорчик.
– Хочу, чтобы ты быстрее увидел и услышал, ― сказала она на ходу, открывая преградившую им путь дверь в форме осьминога голосовой командой.
– Опасаешься, что показалось? ― шутливо спросил Игорь, проходя в огромное помещение. Здесь из плотного циркониевого стекла был выполнен не только знаменитый купол, но и стены, и пол. Создавалось впечатление, что идешь по воде, а внизу темными тенями снуют большие и неожиданно грациозные фигуры, киты.
– Скорее, что недооценила проблему, ― взмахнула руками Агата, будто приглашая на театральное представление, и скомандовала. ― Звук.
На Игоря обрушились знакомые звуки, напоминающие то ли скрипение несмазанной телеги, то ли неисправные водопроводные трубы, то ли старый джаз. Песни китов. Он невольно улыбнулся, вслушиваясь. Несомненно, теплолюбивые киты, с которыми он обычно имел дело в командировках, пели мелодичнее и приятнее человеческому уху. Гренландские же киты отличались в музыкальных пристрастиях. Их песни вызывали в памяти что-то давно ушедшее, древнее, даже первобытное. Когда человечества, быть может, и не существовало вовсе.
