Евгения Халь
Илья Халь
Мать Оргазмов
Я хочу, чтобы ты меня драл. Это не грубость, не вульгарность,
это зов моего голодного женского лона. Драл жестко, глубоко вгоняя
член. Беспощадно, как голодный солдат, что добрался до трофея. Как
варвар. Потому что ты и есть варвар. Вечно голодный и жадный,
который смотрит на эту жизнь с изнанки, через витрину. Надраивая
полы, перетаскивая тяжести, ты всегда где-то там, за перегородкой
пафосных ресторанов, на пыльных складах элитных супермаркетов. Ты
исподтишка выглядываешь оттуда, жадно рассматривая таких, как я. Ты
покрываешься потом, когда я, выходя из машины, высоко поднимаю ногу
в короткой юбке, которая стоит столько, что тебе не заработать и
за три месяца.
И в этот краткий миг ты замечаешь сокровенную влажную темноту,
мелькающую перед твоими воспалёнными от вечного недосыпа глазами.
И, свалившись в постель в обшарпанный комнатушке, которую делишь с
такими же бедолагами, ждешь, когда соседи по конуре уснут. И тогда
глубокой ночью берёшь жилистой рукой торчком стоящий член, и
фантазируешь, что твоя рука – это я.
– У всех баб между ногами одно и то же, – ржут твои друзья,
рассматривая сочных гламурных девиц в интернете.
И только ты знаешь то, чего не понимают эти тупицы. У дорогих
женщин там, внутри, все по-другому. Там адреналин и кайф от
обладания тем, что доступно немногим. Различает ли это член? Да.
Ведь это твой член. Он, как и ты, вдыхает аромат дорогой женщины.
Тонкий запах биржевых котировок, уникальных мехов, отборных
бриллиантов.
У женского лона есть память. Оно помнит, сколько в него вложили
перед тем, как взять. Но те занятые дяди, что покупают бриллианты,
уже не в состоянии овладеть этим лоном до конца. Слишком много лет
вложено в бизнес. Слишком мало осталось, чтобы вложить в женщину.
Вялые, скучные, забавные члены богачей скорее напоминают смешные
игрушки для розыгрышей из магазина приколов.
Поэтому мне нужен твой член. Сильный, вибрирующий от нетерпения,
откровенный. Его не нужно прикрывать дорогими брюками. Его нужно
показывать таким, как я. Ты плотоядно ухмыляешься, глядя на меня.
Тебе неведома неловкость. И твоему члену тоже. Он бесстыдно
топорщится под широким рабочим комбинезоном. И ты не делаешь
попыток спрятать его, прикрыть, отодвинуть в сторону смешным
жестом, как это обычно делают мужчины.
Ты хочешь показать мне, что в элитном супермаркете, куда я зашла
на пару минут купить устриц, вина и черной икры, есть тот, кто
готов ненадолго украсть меня из роскошной жизни. Выдернуть из
богатого рая и насадить на член варвара, у которого никогда не
будет такой женщины, как я. Потому что он прибыл из своей далёкой
Волчехряндии, чтобы заработать гроши и жениться на хорошей девочке,
которая будет варить бюджетный и вкусный борщ. И родит красивых
детей с голубыми, как у тебя, варвар, глазами и пшеничными
волосами. Вы проживёте долго и счастливо.
И когда ты будешь умирать, то вспомнишь не свадьбу, не рождение
детей, а меня. И свой член внутри меня тот единственный раз, когда
тебя не просили быть нежным. А просили брать и драть. Беспощадно.
Ты будешь думать об этом за минуту до смерти. И я почувствую это.
Потому что знаю разницу между жизнью и в смертью.
Те мужчины, что могут позволить себе содержать меня, умирая,
будут вспоминать: правильно ли они составили завещание. А ты будешь
помнить тот миг, когда я подмигнула тебе и пошла в подсобку
супермаркета. И ты, не веря своему счастью, медленно пошел за
мной.
Я жду тебя возле картонных ящиков с
черной икрой. Песцовая шуба расстёгнута, а под ней ничего. Лишь
дрожащая от нетерпения нагота. Я смотрю на тебя и улыбаюсь. Мне
нравится чувствовать этот жадный горячий взгляд, что скользит по
моему телу. Я поднимаю руку, на которой блестит в тусклом свете
подсобки отборный бриллиант, и подзываю тебя. Ты медлишь пару
секунд. Ровно столько тебе нужно, чтобы поверить, наконец, в то,
что это не сон. А потом одним движением сбрасываешь комбинезон.
