– Не бойся, Сирко добрый, – девушка в драном тулупчике присела,
обняла лающую собаку: – Тихо, Сирко, тихо.
Собака завиляла хвостом, заскулила и лизнула девушку в щеку.
Дурак успокоился, перестал дрожать. Девушка взяла его руку и
провела по собачьей спине.
– Сирко хороший. Вот видишь, ты ему понравился. Просто он дом
сторожит, на чужих лает.
Старуха вышла на крыльцо в поисках сына и остановилась, наблюдая
эту сцену.
Дурак улыбнулся радостно.
– Иии-ва, – попытался сказать.
– Иван? Тебя Иваном зовут?
Дурак закивал.
– Ииииванка.
– А меня Марфой. Чей же ты? – оглянулась девушка. –
Кирилловский? В гости приехал?
Старуха выскочила на улицу и увела своего дурня.
Вечером она расспросила родственников о девушке. Сирота из
погорельцев. Соседи из милости взяли. Добрая душа, но уж очень
простая, а ей-то лучше бы похитрее быть.
Старуха сильно сдала после смерти старика – крепкий был мужик, а
сгорел за неделю. Старуха начала бояться: вдруг и она внезапно
помрет? Что будет с Иванкой? Дитя их младшее – хворое и слабое. И
дурное. Дурак. Безобидный, никому кроме родителей не нужный дурень.
Старшие сыновья дюже к своим женам прислушиваются. А невестки
быстро дурака со свету сживут, не дай Бог, с ней, с матерью, чего
случится. Уж очень немощной и слабой она себе стала казаться после
похорон. А ведь надеялась, что Бог приберет сначала Иванку.
– Марфутка, тебя сосватали, – сообщил хозяин.
Девушка удивленно смотрела на старуху. Без приданого? А хорошие
ли люди? А... каков жених?
– Ничего, – сказала старуха после венчания, – ты к Ивану
по-доброму – я тебя отблагодарю. Кто б тебя еще взял? А кабы взял –
бил бы да попрекал куском хлеба. Собирайся в Кирилловку.
– Я могу Сирка забрать? Он хороший, дом сторожит, – вскинула
глаза Марфутка.
– Нам его не надо.
Приехали. Понабежали бабы смотреть на «молодую» и засмеяли.
Совсем старуха из ума выжила, такую видную девку дурню взяла.
Внуков захотелось, не иначе. С нашими парнями да при такой красе
это быстро сладится.
Старуха от насмешливых слов побелела и на Марфутку испуганно
посмотрела. Правда, хороша девка, загуляет. А эти бездельники на
богатство позарятся, от нее, старухи, много чего останется. Ох, зря
она это все затеяла. Кто ж это ее так попутал? Польстилась на
доброту, не заметила красоту. Красота до добра не доведет. Иванке ж
не баба нужна, нянька ему нужна после материной смерти.
Однако Марфутка моет, готовит, Иванку развлекает. Ходит за ним,
как за малым дитем. С ним много терпения требуется. Он парень
ласковый, незлобный, но тяготится своею немощью. Бывает, на родных
своих сердится. Когда его не понимают, он и кулаком заедет. Не по
злобе, сам потом кается. Такому, конечно, все прощаешь, но
обидно.
Кирилловцы его не дразнили особо. Привыкли. И старуху боялись. А
Марфутке поначалу досталось. Все пытались выяснить, хорошо ли
Иванка в постели кувыркается, а то, может, дурак-дураком, а машинка
работает. Ну и парни проходу не давали, предлагали развеять ее
скуку. Старуха вступилась, все языки и прикусили. И держаться стали
на расстоянии, как с самой старухой.
Вроде ничего жизнь. Сытная, и не гоняет никто. Старуха смурная,
придирчивая, но обворчит и успокоится. Иванку жалко, народился же
такой на Божий свет. Хорошо, что у богатых да любящих родителей,
живет себе, радуется. Ей заместо ребенка. А у нее другого не будет,
и не мечтай. И не засматривайся на округлившийся живот соседки. Про
то, какие слова парни девкам нашептывают, Марфутке не думалось,
соседке завидовала больше.
В начале лета приехал к старухе гость. Молодой, веселый.
Племянник, то ли двоюродный, то ли внучатый.
– Невестка? – удивился он. – Погоди. Чья? У тебя ж все сыновья с
женами. Померла, что ли, которая?
