— Вы издеваетесь?
С моего лица аккуратно снимали
бинты. А я округлыми глазами смотрела на своё изображение в зеркале
— отёки и синяки — мелочи, важно другое: кто это прямо предо мной?
Я себя не узнавала.
— Где мои родненькие морщины? И
почему глаза голубые? Что вы сделали с моим подбородком, а-ля
кирпич? Эй?
— Лобанова, — в коммуникаторе
отразилась нахальная рожа руководства и двух его замов, — не строй
из себя истеричку, тебе не идёт.
— Легко вам сказать, это из меня
слепили малолетку. И сколько мне сейчас по-вашему?
— Ну, не знаю, — протянул Илюха. —
Двадцать с хвостиком.
— А было пятьдесят!
— Слух, это, — второй зам по кличке
Ваганыч сделал характерный знак рукой, рисуя груди в воздухе. — Там
тоже, я смотрю, прибавилось.
— Глаз — алмаз.
Они с Серым обменялись рукопожатием.
А я нахмурилась и почувствовала острую боль за ушами.
— Ой!
Чуть слёзы из глаз не вышибло.
— Дорогуша, вам пока нельзя
гримасничать, иначе швы разойдутся. Нам пришлось сделать сильную
подтяжку. А заодно накачать вас эстрогеном, сделать липосакцию и
регенерацию кожи по всему телу.
— А спать мне тоже с открытыми
глазами? — на полном серьёзе спросила я. Вот только замы прыснули
со смеху.
— Это уж как получится, — кисло
ответила медсестра.
— Слух, Лобанова, — Сергей,
отсмеявшись, разжился советом: — Благодарна должна быть, в твоё
личико и новое тельце вбухали немерено, а ты ещё возмущаешься.
— Можно подумать, я об этом
просила?
— Так, Лоб, — начальник — суровый
мужик — сейчас начнёт раздачу ЦУ, раз вспомнил мою старую кличку. —
Тебя закинут в самую гущу событий одну. С лексиконом придётся
экстренно работать, никаких словечек старше двадцати пяти, тебе
ясно?
— А прослушка будет? — невинно
уточнила я.
— Нет.
— Тогда ясно. — Мы с Ваганычем
переглянулись. Я ехидствовала, ведь это он мастер слежки.
— Рано радуешься, — парировал он. —
В тебя вшили передатчик. Где не скажу, чтобы ты его вилкой не
сковырнула.
— Да ладно, реально? — я пыталась
привыкать к сленгу. И снова за ушами кольнуло. Медсестра
насупилась, но ничего не сказала. — А что и губы силиконом
накачали?
— Силикон — это прошлый век, —
фыркнул Сергей.
— Можно подумать, ты в этом профи, —
поддела его я. Ваганыч не промолчал:
— Так у него жена…
— Заткнись! — шикнул на него зам,
пихнув локтём.
Эх, я тоже локтями работать люблю!
Хочу к ним.
— И учти, тебе строго запрещено
пить.
— Как вообще? А не умру ли от
обезвоживания? — скосила под глупенькую.
— Я смотрю, в роль вживаешься,
молодец, — похвалил шеф. — Но не паясничай. Ты знаешь о чём я. А то
у старлейта на дождь рука ноет каждый раз после того случая.
— А нечего было ко мне приставать по
пьяни. — Я пожала плечами и поняла, что у меня под медицинской
ночнушкой прячется два тяжёлых булыжника. Оттянула горло, заглянула
и присвистнула. Медсестра даже не покраснела. А вот мужики рты
пораскрыли.
— Эй, нач, а её после дела такой
отпустят или снова в старуху переделают? — теперь уже Ваганыч
паясничал.
— Как ты себе представляешь обратное
перевоплощение? Опять вбухать столько же?
— И даже больше, — хмыкнул
Сергей.
— То есть как? — а вот это уже была
я. — Вы же обещали мне, что это временно!
— Конечно, временно! — порадовал
шеф. — Даже с таким личиком ты продолжишь стареть, так что лет
через тридцать станешь собой.
— Офигеть! И как с такими вы мне
драться предлагаете? — Я обняла руками то, о чём сказала. — Да тут
килограмма два лишнего веса, не меньше. Это ж какие нужны мышцы,
чтобы держать спину ровно?
— Ничего не могу сказать, мы
посовещались и решили сделать тебе соблазнительную фигурку. Ты
должна протиснуться в тайные сообщества и выяснить, что да как.
Поэтому…
— Ага, и что вы мне предлагаете?
— Лобанова, — поумничал Сергей. —
Развивай силу обаяния, а не мускулы.
