Эмерида
- Не хочу замуж, не хочу, не хочу, не хочу! – зажмурившись и
сжав кулаки, я стояла напротив зеркала и повторяла, как заведенная,
одну и ту же фразу.
Сегодня в моей жизни должно состояться событие, которого с
нетерпением ждет каждая девушка. Да, с нетерпением, но не всегда с
радостью.
- Хоть бы он ногу сломал, - задумчиво сказала я, так и не
открывая глаз, - про шею я даже не мечтаю, но ногу-то ведь можно,
а?
Осторожный стук в дверь заставил меня приоткрыть один глаз и
обозреть свою комнату. Ничегошеньки не изменилось.
- А что ты ожидала, дурында? – вздохнула я и поплелась
открывать. – Сейчас тебя нарядят, как бабу на чайник, а потом
поведут на заклание, как овцу. А может, мне ногу сломать?
Интересно, поволокут невесту к алтарю со сломанной ногой? Что
скажешь, Минь?
- Что я тебе скажу? – проворчал в ответ маленький, похожий на
страшненькую куклу из старых тряпок домовой. – Нога твою свадьбу не
отменит. Тут посурьезнее надо события. Есть у меня одна задумка,
только она тебе не понравится. Иди, открывай дверь, а то ее сейчас
выносить будут. Потом поговорим.
Я оглянулась на Митьку и вздохнула. Да уж. Умеет он
успокоить.
Стук в дверь стал настойчивее и громче.
- Ваше высочество! – голос моей личной служанки, Анрии, был
пронзительным и с визгливыми нотками.
Вот же подобрала «матушка» работницу! Почему слово в кавычках?
Да потому что она мне не мать! Моя родная мама умерла в родовых
муках, стараясь принести отцу наследника. Это была ее тринадцатая
беременность и только восьмые роды. Все предыдущие дети, к слову –
мальчики, умирали сразу после рождения, а я вот выжила, но мамину
жизнь забрала. Знахарка, принимавшая роды, только руками развела –
кровь было не остановить. Это мне потом добрые люди поведали, что
отец специально приказал, коли девка родится, или опять младенчик
погибнет, мать извести. Потому и выбрал самую черную ведьму из
всех, кто только мог роды принять.
Я оказалась довольно крепким младенцем – быстро набирала вес,
кормясь молоком кормилицы, к году уверенно бегала на толстых
ножках, а к пяти умела и читать и писать, и даже ездила верхом.
Отец мной не интересовался, все науки я постигала сама. А когда
мне исполнилось девять, привел домой мачеху, красивую злобную
тетку, отчего-то невзлюбившую меня с первого взгляда. Моя нянюшка
была уволена под благовидным предлогом, якобы, она своими
деревенскими манерами портила королевкую дочь, а ко мне приставили
эту вот Анрию, верой и правдой служившую своей хозяйке – моей так
называемой матушке, новой королеве Эридейла, Алевтине Аллегорской.
И более того, как в лучших традициях древних сказок, отослали
падчерицу в дальний дом, охраняемый драконом. Вернее, не драконом,
а верной мачехиной служанкой, доносившей о каждом моем движении
куда надо.
Отец был доволен. Старшая дочь не отсвечивала, новая жена
исправно принялась рожать сыновей, заполнив вскоре детскую и
перейдя на вторую, войн в королевстве не предвиделось. Раздобрел
король, расслабился.
Один Митька, маленький домовешка, был со мной во всех горестях.
Папенька о нем не знал, его мама привезла с собой, когда ее
насильно замуж выдали, да мужу не сказала. Так и жили – все тайны
замка Митя сначала маме рассказывал, а теперь мне вот. Мама моя
ведьмой слабой была, да никому о том не говорила. А уж когда меня
отправили в ссылку, то и вовсе стал мой домовой глазами и ушами. Он
и сообщил, что мачеха отцу в уши напела, что пора бы старшенькую
дочь выгодно сплавить замуж, да не за кого-нибудь, а за самого
Терренса Аластарского. Я его не видела никогда, но Анрия все уши
прожужжала, какой он ужасный, что девственниц чуть ли не на
завтрак, обед и ужин ест. Тьфу!
